Китайский фактор – 3

(Начало – в номере 4 / 2019)

Пожалуй, одной из наиболее часто обсуждаемых тем в экономической и политической публицистике последнего времени стала китайская концепция «Один пояс – один путь», иногда ее вольно, но более внятно, переводят как «Новый Шелковый путь». Вообще-то она не слишком новая, а заговорили о ней потому, что она начала давать плоды и имеет неплохое будущее.

Перегретая экономика

Помните, что еще лет пять назад эксперты предупреждали о неминуемом перегреве китайской экономики, ориентированной преимущественно на экспорт в условиях мирового кризиса, и соответственно резкого падения спроса на экспортную китайскую продукцию при крайне низкой эффективности внутреннего рынка, а это ведь – почти полтора миллиарда потенциальных потребителей! Фатального перегрева не произошло, но фантастический 14-процентный рост китайского ВВП в начале 2000-х упал до нынешних 6-ти с чем-то процентов.

Маловато, говорят китайцы. Ни фига себе, разевают рот европейцы. Забыли старый и действующий в нашем мире постулат: два процента в развитой стране приносят больше, чем 20 в малоразвитой. Китай, слава Дэн Сяопину, ныне не находится в числе «малоразвитых»: 17 процентов мирового ВВП, 13 процентов импорта и 10 процентов экспорта, по данным двухгодичной давности. Для сравнения: у России 2 процента ВВП. И всё-таки внутренний спрос, его повышение казался первым возможным выходом из ситуации. Очевидным (не для всех) стало улучшение внутренней инфраструктуры, в первую очередь – провинциальной дорожной сети. Проблема «дураки – дороги» была, хоть и огромными усилиями, решена. Сейчас – явно лучше. Но к очевидному улучшению экономической ситуации в Китае это не привело. Правда, китайский гигант интернет-торговли Alibaba за последний финансовый год увеличил свою чистую прибыль на фантастические 37 процентов именно за счет резкого улучшения путей сообщения со средними и небольшими городами. И всё-таки внутреннее потребление выросло незначительно, не на что особенно «шопинговать». Это инициировало новую задачу, которую обещают решить к 2021 году, а именно превратить китайцев в общество «среднего достатка».

Вполне достижимо. Вьетнаму, кстати, это удалось в какой-то мере, при том, что коммунисты по-прежнему – у власти, уровень жизни превысил российский. Но и такого для Китая мало – экономика, ориентированная на экспорт, развивается достаточно быстрыми темпами, несмотря на их снижение. К тому же и структура экспорта изменилась: в ней всё большее место занимает высокотехнологичная продукция. Возможно, читатели заметили, что китайские марки «Хуавэй» или «Сяоми» теперь не менее популярны, чем южнокорейский «Самсунг».

Новый Шелковый путь

Единственный выход – расширение рынков. Для этого (и не только) сконструирована амбициозная концепция «Один пояс – один путь», еще в 2014 году обозначенная как «ключевая составляющая внешней политики руководства КНР».

Поясню – древний Шелковый путь означал безопасный и удобный маршрут, который связывал – караванами или морем – две великих империи, Китайскую и Римскую. Первое достоверное упоминание об этой трассе относится ко II веку до н.э. И главным товаром действительно был шелк, редкий даже в обиходе античной знати. Сейчас же речь идет о другом. Одно дело – это невероятный по размерам инфраструктурный проект, предполагающий модернизацию железнодорожного и иного сообщения через весь Западный Китай, Казахстан, Россию в Западную Европу. Или – через Средний и Ближний Восток прямиком в Европу. Италия – единственная из европейских стран, выразившая энтузиазм относительно достаточно расплывчатого китайского проекта и предложившая свой адриатический Триест в качестве конечного пункта маршрута.

Есть и морской путь через Малаккский пролив и далее через Суэц или вокруг Африки, опять же, в Европу, которую видят в перспективе крупным потребителем китайской продукции. Америка таковой является давно, да и сообщение напрямую через Тихий океан представляется достаточно рентабельным.

Нынешняя вспышка «торговой войны» между США и Китаем может снизить объем товарооборота, но всё равно он останется гигантским. Россия предложила еще один вариант – в Европу через Северный морской путь, который становится всё более доступным в результате глобального потепления. Этот вариант находится на рассмотрении в Пекине, но как долго это будет происходить, предсказать трудно. Ведь «Один пояс – один путь» – не просто прокладка возможных маршрутов, это – гораздо более содержательная вещь.

Намечается путь, который надо обустроить, а именно: вдоль дороги должны быть и станции, и заправки, и попутные прибыльные предприятия. Это переходит уже во внешнеполитическую плоскость: нужны переговоры, не всегда легкие, со странами, через которые пролегает маршрут. И это – инвестиции за рубеж, огромные, о которых не мечтают даже лидеры мировой экономики. Китай проявляет готовность и осторожность. Вложенные деньги окупаются, но не всегда. Скажем, в Кении. Эффективная железная дорога от Момбасы (портовой столицы) до Найроби (действительной столицы), да еще с промежуточными станциями и близлежащими горнорудными или другими предприятиями, вызвала в стране серьезный экономический рост. И возражения – на вполне доходных предприятиях чуть ли не половину персонала составляют китайцы. Более того, руководство КНР открыто стимулирует выезд своих граждан за рубеж, поначалу для участия в инвестированной Китаем экономической деятельности.

Всё прошлое подтвердило справедливость этого явления именно в отношении Китая: многочисленные «Чайна-тауны» по всему миру приносили и продолжают приносить немалый доход континентальной родине и Тайваню заодно. Да вполне понятная идея – строить дорогу, вдоль по обе стороны – предприятия, на которых командуют китайские администраторы и инженеры; той и другой стороне всё приносит очевидный доход. Так происходит во многих странах Африки и Латинской Америки, частично – в Юго-Восточной Азии.

Там, правда, остался еще «перегар» от преодоленной «культурной революции», когда-то навязанной именно китайцами, не только Пекином, но и диаспорой. В середине 60-х годов ХХ века давление Китая привело к вспышке антикитайского насилия в Индонезии, носившего прежде всего антикоммунистический характер. Другое время сейчас. Коммунистическая идеология потерпела явное поражение и в политике, и в сфере нормального человеческого мышления.

И всё-таки: «Один пояс» – это попытка экспансии? Конечно. Но само понятие – с XIX века, когда оно означало исключительно захват соседних территорий, приобрело совершенно другой смысл, как бы ни доказывали записные «политологи» у Соловьева или где-либо еще.

Можно говорить об экономической экспансии, политической, моральной, культурной, наконец. И можно говорить, что эта экспансия приводит к каким-то в каких-то государствах изменениям, а иногда и к трагическим. В нынешней ситуации речь идет об экономической экспансии Китая, которая имеет целью только прибыль. Трудно предположить, скажем, внедрение весьма экзотической китайской культуры в латиноамериканское или восточноафриканское общество, принципы управления, различного рода древние приоритеты... Это не исключает, однако, личного проникновения китайского менеджмента в экономику других стран.

Китай и природные богатства России

Если бы только... Сколько уж лет с Дальнего Востока, из Забайкалья, из Восточной Сибири идут тревожные письма о фактической аннексии Китаем огромных российских территорий, о жестокой вырубке девственных лесов, о том, что растерявшееся местное население, пытаясь устроиться на какие-либо предприятия, стандартно получает отказ – всё занято китайцами. Более того, целые районы находятся под исключительно китайской юрисдикцией, местные российские власти открыто игнорируются. Экспансия – безусловно! Староколониального типа, абсолютно непрозрачная. Китай, кстати, даже во времена «великой дружбы» не раз упоминал, что и Сибирь, и Средняя Азия – это, в общем-то, давние области Китая.

Но всё-таки это не вполне насильственный территориальный захват, всё делается при явном или тайном согласии Кремля. Но многочисленные заявления российских деятелей и особенно записных пропагандистов об эффективном, всестороннем стратегическом сотрудничестве России и КНР, скорее всего, иллюзия. Россия может предложить Китаю разнообразное сырье, от кругляка до газа и нефти. Китай – страна с весьма ограниченными сырьевыми ресурсами, вполне доволен, но это всё-таки взаимодействие на уровне в лучшем случае ХХ века, в то время как Китай уверенно переступил в следующее столетие и вовсе не рвется к мировому первенству в производстве «чугуна и стали».

Что же касается того или иного маршрута «Нового Шелкового пути», то эти проекты предполагают полноценное экономическое сотрудничество, взаимное участие стран, по которым проходит маршрут. Китайцы умеют считать денежки, и экономическая или экономико-юридическая ситуация в России последних лет вряд ли вселяет безудержный оптимизм организаторам всемирного проекта. Примерно так же и в отношении Северного морского пути – маршрут замечательный, но кто будет модернизировать порты, имеющие экономическую, не только газовую, перспективу? Ответа пока нет, да и вряд ли он скоро будет.

Лишь одно надо учитывать – Китай был, есть и останется «срединной империей» и сосредоточен лишь на самом себе. Все размышления о «стратегическом партнерстве» Китая с кем бы то ни было изначально не имеют смысла. Китай «превыше всего» для китайцев. И это необходимо знать.

Евгений Кочанов (Бонн)

Читайте также:

1. Китайский фактор. Журнал «Партнёр», № 4 / 2019. Автор Е. Кочанов
2. Современный Китай как антитеза западным ценностям. Журнал «Партнёр», № 9 / 2008. Автор Г. Калихман
3. Современный Китай. Транспортная инфраструктура. Журнал «Партнёр», № 6 / 2018. Автор Ю. Переверзев