Landesstelle Unna-Massen – точка приземления

«Точка приземления, посадочная площадка» – перевод с немецкого языка слова LANDESTELLE

Шар земной рулеткою крутится.

Солнце выглянет, солнце спрячется.

Судьбы легкие, судьбы трудные.

Эмиграция, эмиграция...

И шагами невозвратимыми

(Кто считал их, тому считается.)

Убегали мы, уходили мы,

Уползали мы в эмиграцию...

Эмиграция, эмиграция. Комфортная, совершенно законная, обеспеченная всеми необходимыми разрешениями и документами.

Нас не морили голодом, не позорили на собраниях общественности, oт нас не шарахались на улицах знакомые, нам не посылала вдогонку проклятия оставленная нами родина. Нам предстояло стать не предателями и отщепенцами, а «соотечественниками, живущими за рубежом».

Нo не спешите упрекать нас в побеге за сытой жизнью. Не кривите губы, брезгливо называя нашу эмиграцию «колбасной». Кто знает, сколько шагов ты сделал до той минуты, когда, загнаный в угол, сказал сам себе: «Всё, больше не могу».

25 лет прошло с того осеннего дня, а эту остановку автобуса я помню до сих пор. Возле припаркованной на тротуаре красивой машины пили пиво парень и девушка: она из банки, он из бутылки. Жизнерадостно смеясь, они громко обсуждали какую-то Лерку, пересыпая свой диалог невероятно «яркими» словами.

Чистенький старичок, вооруженный небольшой палочкой, пошуровал в урне, достал две пустые бутылки, спрятал в кулек. Потом оглянулся, заметил пьющую парочку и осторожно приблизился.

«Сынок, пустую бутылочку не отдашь?» – робко спросил он. Парень кивнул вполне дружелюбно: «Сейчас допью, погодь чуток». Он в два глотка допил свое пиво, улыбнулся и со словами: «Держи, отец!» бросил бутылку к ногам старика. Тот поднял, поблагодарил, пошел дальше...

Я помню тот день в мельчайших подробностях. Худого седого старика с орденскими планками, виднеющимися из-под расстегнутого пальто, пивную бутылку в осенней грязи. Чувство собственного бессилия и впервые появившееся вдруг острое желание бежать отсюда на все четыре стороны...

Unna-Massen

«Это важный кусок национальной истории,

Landesstelle Unna-Massen оказал

решающеевлияние. Это история успеха».

Армин Лашет. 30 июня 2009 года

Беженцы – горькое, порожденное войной слово. С 1945 по 1951 год пунктом приема беженцев в Германии был пересыльный лагерь Веллерсберг в Зигене. Сначала это были миллионы немцев, изгнанных из послевоенных Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии. А потом... потом...

В 1951 году в земле Северный Рейн-Вестфалия было создано государственное управление – Landesstelle Unna-Massen.

История лагеря Unna-Massen, с его зелеными лужайками и цветниками, игровыми площадками для детей и дружелюбными сотрудниками, детским садом, школой и церковью, на самом деле долгие годы была историей человеческого горя.

Чистенькие стены уютных, почти кукольных, домиков помнят слезы и страдания людей, вынужденных бросить отчие места. Тех, кто в тихом и мирном лагере понимал, что это уютное место – не порт прибытия в новую счастливую жизнь, это – только промежуточная станция, прощание с прежней жизнью и неизвестнoe будущee.

Кого только ни видел Landesstelle Unna-Massen! Сотрудники лагеря рассказывали о спящих годовалых детях, которых они вынимали из приехавших среди ночи автобусов, и почти столетних стариках и старухах, и молодых людях, и их родителях... Всякое повидали те, кто начиная с 1951 года, принимал беженцев в Unna-Massen.

Рабочие, мастера, административный персонал, социальные работники, юристы, воспитатели... Взаимодействуя со служителями церкви, они одинаково дружелюбно встречали людей разных религиозных конфессий, с разным цветом кожи и разрезом глаз, стараясь помочь им в их первых трудных шагах по земле Северного Рейна-Вестфалии.

B 1968 году, после того как танки стран Варшавского договора раздавили «Пражскую весну», в Unna-Massen были зарегистрированы 747 чехов и словаков.

В 1972 году, после олимпиады в Мюнхене, беженцами из социалистического рая оказались участники и гости спортивного праздника: венгры, болгары, румыны. Mногие из них прошли через Unna-Massen.

B 1975-1978 годax «приплыли» так называемые «люди в лодках» – массовый побег вьетнамцев, сотрудничавших с американцами против коммунистического вьетнамского режима. На утлых деревянных лодчонках плыли через Южно-Китайское море без карт и навигационных приборов… Oдин бог знает, сколько из них ушло на дно морское; скольких, уже добравшихся до берега Таиланда или Малайзии, вышвыривала назад безжалостная стража. 30 тысяч вьетнамцев сумели добраться до Германии и получить статус «контингентных беженцев».

1973 год. 170 чилийцев появились в Unna-Massen после путча 11 сентября. Помогал им бежать из закрытой страны немец Гельмут Френц, евангелический епископ Чили.

В 1975 году в рамках договора между Польшей и Германией ежегодно 125 тысячам этнических немцев, живщих в Польше, разрешалось уехать в Германию, со всеми чадами, домочадцами и скарбом: хоть с кабинетным роялем, хоть с урожаем картофеля. Всё это добро складировалось до лучших времен в сараях и гаражах Unna-Massen.

А те, кто не имел официального разрешения, уезжали «туристами» с одним баульчиком. Кров, помощь, теплые слова в Landesstelle Unna-Massen находились для всех. С 1976 по 2007 год здесь были приняты около 437 тысяч переселенцев из Польши и 39 тысяч – из Румынии.

С 1973 по 1977 год более 10 тысяч беженцев из 70 стран – от Афганистана до Кипра – прошли через Unna-Massen.

Запылали Балканы, и снова лагерь принимал беженцев. B 1990-1992 гг. появились т.н. посольские aлбанские беженцы, беженцы от гражданской войны в Боснии-Герцеговине, беженцы из Косова.

В 1986 году Михаил Горбачев подписал декрет, согласно которому российским немцам был разрешен беспрепятственный выезд в Германию. Более полумиллиона т.н. поздних переселенцев прошли через Unna– Massen.

12 апреля 1990 года в тогдашней ГДР был принят Закон о приеме на постоянное место жительства еврейских эмигрантов из СССР. После воссоединения страны закон был перенят руководством единой Германии. Unna-Massen начал прием новых контингентных беженцев. В их числе была и моя семья.

Bрата в новую жизнь

Два дня дороги в микроавтобусе были, наверное, самым тяжким путешествием в моей жизни. И не только потому, что позади остался большой кусок жизни, а впереди была полная неизвестность.

До сих пор не понимаю, почему именно в нашей ситуации немецкий Ordnung дал сбой и анкета моей 75-летней мамы, покинув семейный корабль, плывущий в сторону Северного Рейна-Вестфалии, отправилась в свободное плаванье и пришвартовалась в ... Гамбурге. Понятно, что маме в Гамбурге делать было нечего, но даже не в этом дело: срок нашего разрешения на въезд истекал, а «приглашение» из Гамбурга надо было еще ждать и ждать.

И мама поехала в Германию с нами, нo по Шенгенской визе, полученной в одном из посольств. Hе дай бог мне еще раз пережить такой панический страх: отправят назад и вообще запретят в будущем въезд в страну... Я же маму не брошу, значит... уедем вместе, семья останется без меня... и так далее, и так далее. Мне рисовалось «страшное» место Unna-Massen, грозные чиновники, полицейские, выдворяющие нас из страны.

И вот мы переступили порог первого в нашей жизни немецкого кабинета. Как в старом анекдоте: «с помощью лома, зубила и чьей-то матери» я пыталась объяснить строгой неулыбчивой чиновнице нашу проблему. Она слушала меня внимательно, слегка морщась, похоже, мой немецкий был не совсем немецким... Потом остановила меня движением руки и коротко сказала: «Я поняла. Ваша мама останется с вашей семьей у нас. По приезде в Дортмунд, я думаю, ваша община поможет вам решить этот вопрос. Ничего сложного я здесь не вижу». И ВСЁ!

Пройдет 10 лет.Hа закрытии LandesstelleUnna-Massen тогдашний министр интеграции Армин Лашет скажет: «С 1951 года в Unna-Massen приехало более 2,5 миллионов человек из более чем 100 стран мира. Здесь люди, которые пришли к нам, впервые ощутили дух свободы, верховенства закона и демократии, которых они так ждали. Здесь их познакомили с жизнью в нашей стране».

Не считая для себя возможным оперировать понятиями свободы и демократии, скажу так: первое знакомство «с жизнью в стране» было позитивным: страх ушел и появилась осторожная надежда, что всё сложится нормально.

16 дней

У меня остались отрывочные воспоминания о 16-ти днях, проведенных в Unna-Massen. Небольшая комната с четырьмя кроватями. Кухня, душ, туалет – всё общее для нескольких комнат, нo вполне приличнoе и чистoе.

Невеселые хождения по кабинетам – при всей доброжелательности хозяев этих кабинетов ситуация «моя твоя не понимай» раздражала обе стороны. Но ничего, пережили и это.

Через пару дней мы получили деньги. Местный Caritas выдал нам, не католикам (!), какие-то вещи, а маме, находящейся здесь вообще на птичьих правах, пуховое одеяло. Была объявлена поездка в зоопарк Дортмунда. Пока мы думали и сомневались... Ну да, «кто первый встал, того и тапки» – все места были уже заняты.

Как-то под вечер в нашу дверь постучала соседка-харьковчанка: исчезли наши соседи из Киева. «Ушли гулять бог знает когда и ни слуху, ни духу».

Выйдя на улицу, мы судили-рядили, как быть. Подождать? Идти на поиски? Сообщить кому-то из властей? И тут... напротив нашего дома остановился большой серый автомобиль. Толстенький немец в соломенной шляпе степенно вышел из машины, не спеша обошел ее, открыл дверцу и из недр лимузина показалось семейство наших пропавших киевлян. Они что-то говорили, кланялись, пожимали немцу руку, показывали на наш дом, жестами приглашая его зайти. Тот поулыбался, показал пальцем на часы, сел за руль и был таков.

А дело было так. Гуляли-гуляли «провинциалы»-киевляне по «столичным» унна-массенским полям и лугам и заблудились. Брели наугад и наткнулись на большой деревенский дом. Вышел хозяин, сразу же понял, кто перед ним. Долго объяснял, куда и как им идти, что-то прутиком чертил на землe. Они кивали головами, ничего не понимая. Зато ОН ПОНЯЛ ВСЁ. Махнул рукой, произнес: «Warte mal», вывел машину и сделал приглашающий жест. Прокатились с ветерком...

Пройдет 10 лет. И таких вот немцев упомянет в своем выступлении на закрытии LandesstelleUnna-Massen Армин Лашет: «Благодаря жителям города и района Унна и, не в последнюю очередь, их частной инициативе переселенцы, иммигранты и беженцы смогли пережить многие трудные часы и найти в себе мужество начать всё заново».

И еще один эпизод, свидетелем которого я стала через пару дней. У главного офиса остановился автобус, из которого высыпало большое семейство. Кто-то зашел в здание, кто-то двинулся с хаусмастером в подсобку. Одна из женщин продолжала стоять почти неподвижно, поглаживая нечто крупное, завернутое в большой пестрый платок. Рядом с ней крутился симпатичный мальчишка лет пяти-шести, очевидно, ее внук. Он тоже все время трогал пестрый сверток, который вдруг зашевелился, и на свет божий вынырнула очаровательная собачья мордаха.

Въезд в Unna-Massen с домашними животными был запрещен.

И именно в этот самый момент из офиса вышли два чиновника, которых псина приветствовала кратким, но довольно громким «гав-гав». Немцы приблизились и...

Я стояла на некотором расстоянии и их слов не слыхала, но оба государственных мужа явно что-то щебетали, поглаживая пса по мордочке, улыбались – одним словом, было совершенно ясно, что немедленная депортация четвероногому нарушителю порядка не грозит.

Насколько мне известно, Чарли счастливо жил в Дюссельдорфе еще много лет.

Через 16 дней автобус перевез нас с нашим скарбом в Дортмунд. Начиналась новая жизнь. Но это уже другая история.

Мне довелось еще несколько раз приезжать в Unna-Massen – встречать приехавших из России и Украины друзей. Здесь всё постепенно менялось, и только прежнeй оставaлась моя благодарность этому месту, которое излечило меня от страха перед Германией.

30 июня 2009 года

Landesstelle Unna-Massen, ставший ступенькой к началу новой успешной жизни для более чем 2,5 миллионов человек, был закрыт 30 июня 2009 года.

Выступая на торжественной церемонии закрытия, министр по интеграции Армин Лашет сказал: «Большой кусок истории нашего государства подходит к концу через полвека. Бывшее государственное управление по делам репатриантов, иммигрантов и иностранных беженцев в земле Северный Рейн-Вестфалия сегодня закрывает свои двери. Cозданный в 1951 году, oн закрывается потому, что эмигрантов в Германию почти нет.

Массовый спад эмиграции сделал ненужным централизованный прием поздних переселенцв и еврейских эмигрантов в Унна-Массен. В 1999 году около 22000 человек приехали в Северный Рейн-Вестфалию через Унна-Массен, в 2005 году – менее 10 000, в 2008 году – чуть менее 1000 эмигрантов, а за первые пять месяцев 2009 года – всего около 300.

Полувековая работа офиса в Унна-Массен была безупречной. И его сотрудники внесли решающий вклад в успешную интеграцию приехавших сюда людей».

P.S. Точка приземления, посадочная площадка... называйте как хотите… Unna-Massen дал старт нашей новой жизни.

Ирина Паросюк (Дортмунд)

Читайте также:

1. Немецкая пресса о проблеме беженцев. Журнал «Партнёр», № 10 / 2015. Автор Г. Калихман
2. Депортация немцев после Второй мировой войны. Журнал «Партнёр», №10 / 2016. Автор О. Парасюк
3. Геноцид в ХХ веке: кому еще «должна» Германия. Журнал «Партнёр», №10 / 2020. Автор О. Нахт