Манифест Богомолова: Европа загнивает

Что общего у режиссера Богомолова с XIX веком

Острая тема

Почему-то мне вспомнился диалог из пьесы Оскара Уайльда «Как важно быть серьезным»: «Никогда не браните высшее общество, так делает тот, кто не может туда попасть».

Ирина Прохорова, издатель

Константин Богомолов, известный московский театральный и кинорежиссер, с недавних пор муж Ксении Собчак, «любимицы» президента Путина, написал в январе громкую статью-«манифест» https://novayagazeta.ru/articles/2021/02/10/89120-pohischenie-evropy-2-0 , споры о которой не утихают до сих пор. По сути, это прекрасно сформулированный – и явно искренний – манифест правых взглядов. Даже, наверное, нечто вроде «интеллектуализированного трампизма». Бывший американский президент, если бы умел писать так красиво, выражался бы именно так.

Хотя сущность высказывания осталась бы такой же. Богомолов боится засилья так называемой «новой этики», считает движения «Metoo» и BLM слишком агрессивными, полагает, что Европа и в целом Запад в стремлении к искоренению насилия и неравноправия «игнорируют сложность человека». Он боится глобализма и «засилия мигрантов», он уверен, что Европа сейчас – это «безумный поезд, несущийся в босховский ад, где нас встретят мультикультурные гендерно-нейтральные черти». И предлагает России «отцепить свой вагон», сформулировав «новую правую идеологию вне радикальной ортодоксальности». И на ее основе строить «нашу старую добрую Европу. Европу, о которой мы мечтали. Европу, которую они потеряли. Европу здорового человека». Здорового – то есть человека из большинства. Меньшинства вконец зарвались и перешли черту, убеждает нас Богомолов, и пора поставить всё с головы на ноги.

Спору нет, многое из того, о чем говорится в богомоловском манифесте, имеет место быть. По крайней мере, это предмет для дискуссий, установления какого-то нового общественного баланса. Правые взгляды – необходимый элемент этого баланса, без которого немыслимы ни стабильность, ни прогресс. И в стране, где есть нормальная политическая жизнь, общественная дискуссия, реальные, а не номинальные партии, действительно представляющие разные группы населения, легко такую дискуссию представить. Как еще одну маленькую ступеньку развития. Самоосознания общества в меняющейся реальности.

Но если нормальной политической и общественной жизни нет, а есть лишь ее видимость, похожая на кривое зеркало, то смысл всей этой красиво оформленной речи становится немного иным. Как всегда точно сказал об этом сатирик Виктор Шендерович – сам человек далеко не левых взглядов: «При Суркове-Павловском в Кремле, помнится, баловались «суверенной демократией», Ильина цитировали, Столыпина подтаскивали на растопку нового самодержавия. Потом какое-то время снова тупо мочили. Потом предлагали народу с какого-то бодуна умирать под Москвой за право Путина идти на третий срок; потом опять мочили... Теперь Богомолов придумал им новую цацку: будем, стало быть, спасать европейские идеалы силами нашей кущевки».

Может быть – даже скорее всего – Богомолов этого не хотел, но с какой стороны ни посмотри, этот манифест выглядит именно как идеология, которую хотят «подложить» под неприглядную реальность. Под «кущевку». И это настолько лежит на поверхности, что после выхода этого текста Богомолова не один раз спросили, написал ли он его сам – и может быть, он вовсе не автор, а на самом деле это написал отошедший сейчас в тень «идеолог Кремля» Владислав Сурков? Тот самый, автор термина «глубинный народ», чаяния которого так хорошо умеет понимать и чувствовать Владимир Путин. Таким образом, вольно или невольно, этот текст теперь претендует на новое, как бы «освеженное» лицо давно уже знакомой идеологии.

«Богомолов не сказал ничего нового, по смыслу это то же самое, что Мюнхенская речь Путина, концепция «суверенной демократии» Суркова и проповеди Дугина о том, что нам надо отринуть бесов, вселившихся в содомско-маразматический Запад, – пишет Кристина Потупчик, политдеятель(ница), близкая к кремлевским элитам. – Закат Европы, разоренный «вишневый сад» и т.д. Мир не однополярен. На Западе страшные дикие погромщики (уже не «у вас негров линчуют», а «у вас негры линчуют») и комиссары с твиттером за поясом».

Другие оценивают манифест более жестко, возможно, даже и неоправданно жестко. «Он почти дословно повторяет многие фашистские, даже нацистские идеи, применительно, разумеется, к современной ситуации, – пишет военно-политический эксперт Юрий Федоров. – Один из основных постулатов нацизма – разложение и деградация тогдашней Европы под воздействием либерального образа мыслей; «дегенеративное искусство», даже – Аfterkunst. Осталось добавить еще антисемитизма и перед нами «новая старая» идеология возрожденной России».

Но как бы то ни было, маячащего за этим текстом «держиморду» увидело большинство рецензентов, как более, так и менее лояльных. Еще одним свидетельством тому стал неумеренный восторг по поводу манифеста в самых одиозных прокремлевских СМИ. «Выступая против тоталитаризма и цензуры в исполнении общественного мнения в соцсетях, режиссер умалчивает, что альтернативой этому является цензура государственная, когда определять, что такое хорошо и что такое плохо, будет чиновник, – пишет политолог Георгий Бовт. – К которому, конечно, настоящий творческий человек всегда найдет лазейку. Как нашел ее Микеланджело к Медичи, пытался найти Булгаков к Сталину. Как лавировал в этой лазейке Аркадий Райкин и пытался пролезть в доверие к ЦК КПСС режиссер Таганки Юрий Любимов – пока не устал и не свалил на «тлетворный» Запад. Но как бы ни случилось так, что, отцепив свой вагон и выбросив из него всю эту евротолерантность и антисексуальную идеологию «Me too», мы не оказались бы на пустынном перроне, где начальником служит не любящий никаких сложностей держиморда, сильнее всего почитающий старый добрый кнут и домострой».

Если бы этот «программный» текст не имел за собой этой зловещей тени – роли идеологической «ширмы» творящегося в России беззакония – можно было бы, наверное, рассуждать о том, что он является продолжением давней российской дискуссии славянофилов и западников.

Как это делает на сайте mk.ru журналист Андрей Камакин, цитирующий статьи поэта и критика Степана Шевырева, который еще в 1841 году писал: «В наших... тесных сношениях с Западом мы не примечаем, что имеем дело как будто с человеком, носящим в себе злой, заразительный недуг и окруженным атмосферою опасного дыхания. Мы целуемся с ним, обнимаемся, делим трапезу мысли, пьем чашу чувства... и не замечаем скрытого яда в беспечном общении нашем, не чуем в потехе пира будущего трупа, которым он уже пахнет! Во Франции великий недуг породил разврат личной свободы, который всему государству угрожает совершенною дезорганизациею... Все литераторы с даром слога приписаны к журналам политическим и действуют с ними заодно. Журнализм, поддерживаемый этим скопищем литературным, этою вечно пишущею коалициею, непрерывно движущею все типографские станки Парижа, образовал такую силу во Франции, против которой уже не раз восставали голоса лучших ораторов, пекущихся о благе своего отечества... Мы внутренне все, более или менее, признаем необходимость разорвать дальнейшие связи наши с Западом в литературном отношении».

Любопытно, что другой критик, «неистовый» Виссарион Белинский – которого, кстати, в российских школах давно уже боятся изучать – отвечал тогда славянофилам словами, удивительно актуальными для нынешнего момента: «России нужны не проповеди (довольно она слышала их!)... а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью... А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище страны, где нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей».

И всё же славянофильство было скорее философией, бескорыстной мыслью, исканием, даже порождением романтизма – а не идеологией, и тем более не расчетливо выстроенной идеологической ширмой построенного на беззаконии режима. Далеко Захару Прилепину до Шевырева или Хомякова, а из Суркова не выйдет «почвенника» Достоевского. Времена изменились, изменились люди, изменилась «порода» и уровень дискуссии.

Но Европа, как и прежде, остается для России некой точкой отсчета, от которой страна выстраивает свой путь – пусть даже и свой российский «особый путь». Другого «поезда» – к примеру, китайского – у нее нет, и «вагон» богомоловский только к нему может быть прицеплен. Оставаться этому вагону одному на запасном пути – чревато.

У «высшего общества» европейских стран свои законы и своя логика развития; и если нельзя стать частью этого общества, то, как сказал Уайльд, не стоит браниться и становиться в позу. Потом могут обратно и не пустить.

Елена Зеликова (Хофгайсмар)

Читайте также:

1. Джозеф Байден – 46-й президент США. Журнал «Партнёр», № 12 / 2020. Автор Е. Зеликова
2. Мост над пропастью: Америка после Трампа. Журнал «Партнёр», № 11 / 2016. Автор Е. Зеликова
3. Америка после выборов. Республиканцы провожают Трампа. Журнал «Партнёр», № 1  / 2021. Автор Е. Зеликова