Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

 

Семен Костовецкий


О самых близких и родных. 

МАМА

В километрах девяноста на северо-запад от Одессы находится станция Мигаево, обыкновенная станция, ничем не примечательная для большинства населения земного шара, но – не для меня. В 1929 году здесь родилась моя мама. Да, именно на станции, а не в поселке Мигаево, что рядом со станцией, или селе Мигаи, что в пяти километрах. Во всех документах указана именно станция, даже в свидетельстве о браке. 

  До революции это было одно из многих мелких еврейских местечек на Украине. Учитывая запись места  рождения «станция Мигаево», прихожу к выводу: на всю ближайшую округу врач или фельдшер находился в те годы именно на территории станции.

     К концу 20-х годов прошлого века рядом со станцией располагалcя еврейский колхоз.  Никто из кохозников не голодал, но и особо не шиковали. В личном пользовании  были коровы, мелкая скотина, опять же птица. Свои огороды, виноградники. По соседству распологалась немецкая колония, где люди трудились и  жили отнюдь не бедно. Уже не узнать из каких соображений, но высокое начальство постановило сравнять колхоз и колонию с землей и строить на этом месте аэродром. А колхозников  попросту расселили.  Про аэродром сказать нечего (просто никакой информации нигде нет), был он там или нет, но в 1931 году вся моя родня по маминой линии  переехала  в Одессу, а именно мой прадед Исаак Богомольный с женой Тамарой (урожденная  Каган  Тамара Ароновна), их дочери Лиза (Лея), Бузя и сын Цалик. Лиза к тому времени вышла замуж за болгарского еврея Соломона Ангелова  и родила дочь Аделину. В 1931 году в Одессе и была сделана первая фотография маленькой Адочки Ангеловой в возрасте двух лет. 

          В Одессе они проживали на улице Ясная в доме номер 10, в 4-этажном доме царской постройки: мраморные лестницы, цветной витраж, лепка, потолки высотой четыре метра и шесть комнат в одной квартире. Самое примечательное в квартире – так это её живая на тот момент история в лице Василисы Марковны (фамилия, увы, неизвестна). А история её такова. До революции то ли домом, то ли этажом владел присяжный поверенный (по второй версии – генерал).  В 17-летнем возрасте Василиса попала в служанки и проживала в неболшом чуланчике. Работала, пока не попалась на глаза хозяину. Демократичный хозяин взял да и женился на приглянувшейся девушке. В один момент Василиса стала женой и управляющей. А произошло это в начале августа 1914 года. Грянула Мировая война, и муж ушел на войну, чтобы не вернуться. Пришла революция, постепенное уплотнение, и в 50-х Василиса Марковна проживала в том самом чуланчике. Звучит, в общем, довольно цинично, но жизнь человеческую можно уложить в короткое предложение «Из чулана – в чулан». Жутко...

          Соломон разьезжал по деревням близ Одессы , закупал молоко у селян и продавал  в Одессе на маслобойню. До эвакуации из Одессы в 1941 году жизнь Аделины не отличалась от жизни всех остальных детей страны Советов. Учёбу в школе оборвала война, и семья была эвакуирована сначала на Урал, а чуть позже перебрались в Кустанайскую область Казахстана в райцентр Семиозерка.

          Здесь требуется некоторое пояснение. Дело в том, что Урал был перегружен беженцами, и продуктовое обеспечение составляло большую проблему для местных властей. И одной бабушке Лизе было тяжело с двумя детьми. Двое детей – это Ада и её брат Жан, родившийся в 1932 году. А в Семиозёрном уже работала  мамина тётя Бузя Исааковна  Богомольная. С начала войны она служила в госпитале, который отступал с войсками от Кишинёва до Одессы. И там в осажденной Одессе две сестры и брат снова встретились: Лиза, Бузя и Цалик. Первой эвакуировалась на Урал Лиза с двумя детьми, затем с госпиталем – Бузя. А Цалик погиб, находясь в составе подразделений, прикрывающих отход основных сил Приморской армии, в арьергарде. Об эвакуации ООР (Одесского оборонительного района) написано немало, и она по праву считается одной из самых виртуозных операций войны. Не вдаваясь в многочисленные мелкие подробности, скажу коротко. В 19.00 вечера 15 октября 1941 года основной состав Приморской армии покинул позиции,  в 23.00 началась погрузка личного состава и техники на девятнадцать теплоходов. В 03.00 погрузка была закончена. И в 05.30  из порта вышел последний транспорт с арьергардом. Это ж нужно понимать – до рассвета еще и войска прикрытия успели погрузить и отправить! Остаётся толко восхищаться чётким планированием и выполнением.

     При эвакуации сёстры потеряли одна другую. И находясь уже в Семиозерке, Бузя искала сестру с детьми через Общество Красного Креста, нашла на Урале и через тот же Красный Крест «перетянула» в Семиозерку, где с едой для детей было полегче. К тому времени Бузя служила врачом приёмной комиссии Семиозерного военкомата, была замужем за Ильей (Едильбай) Айсеном, который занимал немалую должность старшего ветеринарного врача Семиозерского района. Если в размерах, то это равняется примерно 10 тысячам  квадратных километров.

      Там в семиозёрской школе Ада познакомилась со своим будушим мужем Марком    Костовецким. Просто дружба переросла в более крепкое чувство. В 1943 году мама со всеми родственниками переехала по не известным мне причинам на сто километров западнее в район золотого рудника Жетыгора. Вот тогда между ними завязалась переписка длиною в семь лет. Семь лет жизни в письмах – это явный и безусловный экзамен чувств, выдержки и бережного отношения друг к другу.

      В первой пловине 1945 года семья возвращается в Одессу из эвакуации. Заметил одну особенность: никто и никогда не рассказывал о процессе возвращения домой из эвакуации. А оказывается, необходимо было сначала дать запрос на возвращение в местные органы власти, в нашем случае в горисполком города Одессы, дождаться положительного ответа и только потом выезжать домой. Жилье-то могло быть занято или разрушено... Но здание, построенное при царе-батюшке, стоит нерушимо и по сей день, невзирая на попытки его уничтожить, замечу, уже своими же.

    Итак, семья Ады возвращается в Одессу на прежний адрес на улицу Ясную, 10  и занимает две комнаты. В одной проживает Ада с мамой Лизой и братом Жаном. Соломон, муж Лизы, ушел на войну, но по окончании оной в семью не вернулся. По некоторым сведениям, он проживал какое-то время в Одессе, а в 50-х вернулся в Болгарию. Во второй комнате проживала Тётя Бузя с мужем Ильёй и сыном Серго (Сеней), он родился в 1943 году. Дядя Илья по профессии был высококлассным ветеринаром. И его взяли на работу на одесский мясокомбинат. Послевоенное время и мясокомбинат крупного города – да это просто подарок судьбы!  Проработав около двух лет, он однажды пришел домой и сказал: «Надо уезжать. Меня посадят». Все всполошились. Я помню, что дедушка Илья всегда был серьёзен и немногословен. И если он говорил, то говорил в «яблочко». Своё беспокойство он мотивировал элементарной логикой. Дело в том, что уже полтора года мясокомбинат работал без арестов среди персонала. И это очень настораживало. Сейчас, читая строки, можно улыбаться, но тогда так было. И они переехали навсегда в Алма-Ату. А в освободившуюся комнату вьехала семья Линдерман.  

      Но вернёмся  к маме. По возвращении из эвакуации Ада сходу поступает на полуторагодичные курсы медсестер и заканчивает обучение в августе 1946-го . Из 23 (!)  учебных  предметов только две «четверки» .    

 

              

 На память о курсах сохранилась фотография группы.  Август 1946 год.

                  

 





И вот уже она обладает профессией медсестры. Ничто не мешает работать, а она продолжает учиться. Спустя две недели поступает в медицинский техникум, который зкакнчивает в 1949 году по специальности помощник медицинского энтомолога.

 

 

 Это был второй послевоенный выпуск, о чём свидетельствует групповая фотография.

 

 

За время учебы появились подруги.

                    

 

На первой фотографии мама с подругой по имени Люба, которая после окончания учебы получила распределение в г.Бельцы. На второй фотографии главное действующее лицо – это, конечно, «львиная композиция» привокзального Херсонского сквера. И на третьем фото – самая близкая мамина подруга из техникума Фира Беренфельд. Я очень хорошо помню её: небольшого роста, всегда не суетливая, внимательная, умеющая выслушать собеседника.

      А дома на все годы для Ады близкой подругой оставалась Лида Шалаева из соседней квартиры. Высоченного роста, всегда в движении, чересчур энергичная, она буквально заряжала пространство при своем появлении.

                             

Жила она в квартире напротив, в такой же коммуналке, с мамой, мужем Юрой и двумя дочерьми – Олей и Леной. Преподаватель по математике, как говорят, «от Бога» . 

С мужем со временем она рассталась по причине рукоприкладства по отношению к детям.

     В августе 1949-го мама некоторое время работала в селе Лиманское под Одессой. Её работой руководство осталось довольно, о чём свидетельствует фотография на память от ее прямого местного началства. Так прямо и написано: «В знак взаимного понимания и уважения». Мамин руководитель Зоя Константинова даёт понять, что Ада может работать в коллективе, умеет понимать коллег и быть уважаемой в коллективе. А это уже немало.


     Вот что меня немного смутило, так это военная форма. В 1949 году ...  Уж пять лет, как война ушла в прошлое!

 


Осенью этого же 1949-го года маму переводят в г.Остёр Козелецкого района Черниговской области. Точнее, статус города Остёр получил в 1961 году, а в 1949-м это был просто населенный пункт. Что делала мама, в чём заключалась её работа, я до сих пор не имею представления. Об этом можно судить только по одной сохранившейся фотографии.  Контроль над молочной продукцией.

 

 














В Остре мама обрела на много лет подругу. Я помню только то, что зовут её Оксана, и фотографии тому подтверждение.  Год 1949-й и 1969-й.  Это она со своими дочерьми.



А вот так выглядела Ада в 1949 году, ей 20 лет.

 

    







А это март 1950-го.  Фото  сделано в канун Международного женского праздника Дня 8 Марта. И почтой отправилась в далекую Среднюю Азию к папе.

 










А в апреле 1951-го приехел папа, и они поженились, чтобы уже никогда не расставаться.  

    



ПАПА

 Когда рождается человек, он получает свой первый в жизни документ. Это один раз – и навсегда.

                      

 Марк  родился в Одессе в 1927 году.  В возрасте двух лет у него появился первый друг. В октябре 1929 года они сфотографировались на память. Витя Миссан. Когда проживал в Одессе, ходил в 101-ю школу. Учеба продвигалась рывками. Переезды, связанные со службой отца, мешали обучению.


                              

 

В один из перездов 1931 года сделана фотография в городке Сквира, что в ста двадцати километрах от Киева.

А вот и фотографии в самом Киеве. Семьи комсостава жили в ДОСах  (дома офицерского состава).


 

                                         


 Одесский пляж «Ланжерон»  и  парк им. Шевченко.

                             


А вот это уже Красноярск.  Фото сделаны во время проведения спортивных соревнований среди подразделений 44-й авиабригады легкой бомбардировочной авиации в 1936 году. На заднем фоне хорошо видна яма для прыжков в длину.


               


 И на каждом фото Марк – в коротком пальто и кепке.                                                   


Между тем пришел 1937 год. Возможно, мой дед, отец папы, понимал, что тучи над ним (и не только над ним) сгущаются... Он отправляет Марка в Одессу, но перед отъездом у них состоится долгий разговор, мужской взрослый разговор равного с равным.

 

 

Марк вернулся в Одессу, и больше они уже не виделись. С мамой Надей на них поставили клеймо «ЧСВН» (член семьи врага народа).

   



   В сентябре 1941 года  Марк вместе с мамой и бабушкой Тамарой эвакуировался в Казахстан Кустанайская область райцентр Семиозёрка.








Свой эвакуационный талон Марк сохранил

и в 1971 году сдал для истории в одесский

музей морского флота, о чём

свидетельствует акт приемки.

  

Там, в Семиозёрке, в школе он познакомился с Адой. Что их сблизило? Наверное, не только то, что оба из Одессы, жили совсем рядышком (ул.Ясная и ул.Кирова – в пяти минутах ходьбы), но и более крепкое чуство. Он часто бывал в гостях у Ады.

    

 Самой ходовой пищей на то время был «толкан»: мука крупного помола, прожаренная на печи. Когда перед ним ставили тарелку толкана, Марк ел «через не могу». Он её, мягко говоря, недолюбливал, за что и получил прозвище от Аделиного  дяди Ильи «не-кушай-каша». В 1943 году они расстались: Ада со всеми родственниками переехала на сто километров западнее к руднику Жетыгора. Между ними завязалась переписка. До ноября 1944 года Марк продолжал учебу в 9-м классе семиозерной средней школы, после чего его призвали на действительную военную службу. И, соответственно, сохранились документы:


   

   

Бузя Исааковна Айсен (Богомольная),  тётя моей мамы, входила в состав медкомиссии при военкомате. Она с горечью смотрела на худющего паренька, который так сдружился в последнее время с её племянницей, не раз бывал у них в гостях. Он стоял перед комиссией полный решимости служить, а  кожа буквально просвечивалась. «Его накормить сначала надо, какая уж там армия…» – думала бабушка Бузя.

       У Марка оказался абсолютный слух, и его направляют в Свердловск курсантом учебной роты 53-го отдельного запасного полка связи, где 8 января 1945 года он принял военную присягу. Нет, не укладывается в голове… Я говорю об отношении людей к собственным обещаниям, к тому, что они произносят и как обещают исполнить. Почему у них тогда, в те годы, это было так сильно, у простых людей, и они шли на жертвы, на смерть для того, чтобы никто не посмел их упрекнуть и крикнуть в лицо: «Ага, вот ты не выполнил своего обещания!» А может, для того, чтобы через полсотни лет, взяв в руки маленькую картонку, сказать: «Я обещал и сделал.»

 

    

Учеба закончилась в апреле 1945 года. А в июне, уже после Победы над  фашизмом, прямиком из Праги в сторону Дальнего Востока началось передвижение 6-й гвардейской танковой арми, в составе которой был 5-й гвардейский танковый корпус. В составе корпуса находился 4-й гвардейский батальон связи, который  доукомплектовали выпускниками 53-го запасного полка связи. И Марк, став уже гвардейцем по определению, направился туда, где оставался последний штрих для завершения картины под названием «Вторая мировая война».

     Сама по себе краткосрочность войны с Японией, разгрома Квантунской армии не свидетельствуют о легкости. Что говорит история ?

     При подготовке  к военным действиям было образовано три фронта: Забайкальский (Маршал Советского Союза Р.Я.Малиновский), 1-й Дальневосточный (Маршал Советского Союза К.А.Мерецков) и 2-й Дальневосточный (генерал армии М.А.Пуркаев).  Вся военная кампания объединялась под проведение Маньчжурской стратегической наступательной операции.  Ведущая роль отводилась Забайкальскому и 1-му Дальневосточному фронту. Для Забайкальского фронта была спланирована Хингано-Мукденская операция. Суть проста: пересечь пустыню Гоби, перевалить через  горный хребет Большого Хингана и, пройдя в общей сложности более 1000 километров, выйти в тыл Квантунской армии, рассечь её, и если они не капитулируют,  дойти до океана. До Порт-Артура. Тем самым похоронить даже маленькую надежду  убраться японской армии с континента. Только сейчас работая с материалом я понял, почему отец уважал маршала Малиновского. Он не хотел победы большой кровью и хотел сберечь жизни тысяч солдат, применив «измаильский» приём Суворова.

     Исходя из природных условий (песок, горы, жара) целый месяц по приказу Малиновского все рода войск, а особенно техника, прошли подготовку и теоретическую, и практическую. После обучения все, абсолютно все сдавали практические  экзамены, вплоть до боевой стрельбы.

      Можно, конечно, дать долгое описание учебно-методических сборов, тактико-строевых занятий, учений рот и батальонов. Отрабатывались темы: захват горного перевала, обходный маневр в целях выхода во фланг и в тыл противника, захват горной теснины, атака горных вершин (для мотострелков), наступление танковых подразделений ночью, марш в предвидении встречного боя.  И много другого, но главное было достигнуто: каждый солдат от рядового до маршала был подготовлен, а значит – более надежно защищен.  Поскольку 6-я танковая армия являлась тараном Забайкальского фронта, точнее, её 5-й танковый корпус, командующий приказал весь  4-й гвардейский батальон связи обеспечить транспортом повышенной проходимости. Связисты должны быть мобильны и не иметь проблем с перемещением, связь должна работать надежно. Узлы связи размонтировали и переустановили... на машины французского производства.

 

                     

На переднем плане – Марк. Август 1945-го близ г.Тунляо.

 

    Операция началась утром 9 августа. Её можно условно разбить на три части: пустыня Гоби, Больгой Хинган, Мукден. Командующий 6-й гвар. арм. генерал Кравченко А.Г. положил немало труда для подготовки и не отсиживался где-то на командном пункте за сотню километров. Всё руководсто армии вместе с её командиром следовало сразу за же первым эшелоном войск, он старался быть ближе к ударной группировке, в центре событий. Там же с ним находился и зам.команд. 12-й воздушной армии генерал Д.П.Галунов. Все ударные группы сопровождали  наблюдатели штурмовой и истребительной авиации, обеспеченные связью. Итак, операция началась утором 9 августа. Всеми омечено: самый стремительный бросок осуществила 6-я Т.А.  Используя пустынно-равнинный ландшафт, прямо во время движения, дабы не выстраиваться в одну длиннющую колонну, армия разделилась на шесть параллельных  потоков (ранее было запланировано только два) и двинулась через пустыню Гоби. Впереди механизированных частей на расстоянии 70 км двигалась усиленная разведка, на расстоянии 30 км – передовые отряды боевого охранения. Организация была спланирована настолько грамотно, что за 36 часов вся армия  подошла к предгорью Большого Хингана, проделав путь в 270 км. При подходе к Большому Хингану в первый эшелон армии был выдвинут 5-й гвардейский танковый корпус генерала М.И.Савельева. Преодоление хребта началось вечером 10 августа по одной (!) дороге. Подъем продолжался около 7 часов со средней маршевой скоростью 5–6км в час. Уже утром 11августа при сильнейшем дожде начался спуск корпуса на равнину. Расход топлива превысил все нормы, коммуникации расстянулись, весь транспорт по доставке горючего остался по ту сторону гор. Выручила  транспортная авиация, оперативно было доставлено около 1000 тонн горючего. На передний край выдвигаются три танковые бригады: 20-я, 21-я, 22-я. Они – ударный инструмент.  С боями предстоит пройти 400 км и выйти на просторы Центрально-Маньчжурской равнины. Все сотни километров боев три танковые бригады пробивали путь для корпуса, сменяя одна другую только для заправки, пополнения боекомплекта и чтобы пару часов поспать. За ними неотступно следовала 86-я полевая  танкоремонтная база. Спецы по ремонту проявляли чудеса мастерства в скоростном ремонте техники. Тёплых слов заслуживает авиация. Авивция 12-ой воздушной армии делала всё для оказания прикрытия с воздуха. Тем не менее самым большим злом были, конечно, японские смертники. Они не давали покоя и вызывали у наших солдат те же чуства, что и на Западном фронте  немецкий самолет-разведчик под названием «рама». Полноценных самолетов у японцев явно не хватало, и потому они применяли уже необшитые самолеты. Просто каркас самолета, две плоскости, хвост, двигатель. К каркасу подвешивались авиабомбы, а то и просто ёмкости с горючим. Всё, летчик, вперёд, ты – герой, император тебя не забудет! Однажды произошел редчайший случай: смертник остался жив и даже встал на ноги. Папа рассказывал, что до японца было мертов сто пятьдесят-двести, но когда он добежал, то увидел на земле только кусок красного отбивного мяса с костями. Забили его солдаты кулаками да ногами, уж так ненавидели…

    А операция тем временем продолжалась. На четвертые сутки корпус вышел на Центрально-Маньчжурскую равнину. Упреждена возможность закрытия японцами  перевала через Большой Хинган, и главные силы Забайкальского фронта теперь находились в тылу главных сил Квантунской армии. Потом был совершен следующий бросок на Мукден. Основные силы японцев были рассечены, и дать дёру в Северный Китай они уже не смогли. Всё закончилось капитуляцией и окончанием Второй Мировой войны.

 

                                

  Возле г. Мукден . Сентябрь 1945



А это уже в г.Фушунь в 60 км от Мукдена. Войска готовятcя к возвращению  домой.  


И это уже по дороге домой:  г.Яумань 12 ноября 1945 года  между 16.00-17.00

 

В декабре 1945 года войска вернулись домой. Не прошло и месяца, а Марк – уже курсант Иркутского военного училища связи.

                               


Вместе с ним учились и те, с кем он прошел путь Японской войны. На память об учебе и войне у Марка осталась фотография друга Василия Дорофеева.

Почти два года он – курсант учебного взвода 16 гв.стрелковой бригады. В 1949 году он закончил учебу в звании мл. сержанта и радистом по военно-учетной специальности.

С апреля 1949 радист 1049-го батальона связи ВСО (Восточно-Сибирского округа). Ровно через год – уже Западно-Сибирский военный округ вч 97794,  радиомеханик. И через два месяца направлен в Туркестанский военный округ вч 61417 в cело Урта-Сарай по той же специальности, где и служил до увольнения из армии. Эта фотография сделана в Урта-Сарае.


                  

Служба службой, а что у него еще было все эти годы? Мама Надя и девушка Ада. Маме он постоянно высылал деньги и вместе с ними – удостоверения на получение льгот как матери военнослужащего.

      А с любимой девушкой он переписывался с того самого времени, как ушел в армию в 1944 году. Этот почтовый роман длился почти семь лет и вызывает у меня искреннее чувство восхищения. И не только потому, что речь идет о моих родителях. Меня поражает само желание людей быть вместе и навсегда. С 1944 года по 1951 они не встречались, а фотографию любимого человека хочется иметь под рукой всегда. И Марк нашел выход. Чтобы не истрепать фото любимой девушки, он срисовал как смог изображение и сделал настольный вариант. Всё. Любимая всегда была рядом.


                       

   А теперь о самих письмах. Они лежали в небольшом еще довоенном чемодане. Несколько сот исписанных листочков моих родителей. Был такой момент в моей жизни, когда необходимо было решить, что делать с письмами. Конечно, с точки зрения истории и информации, безусловно, интересно ознакомиться. С другой стороны я спрашивал себя о моральном праве на чтение. Долго бы еще боролся сам с собоой, но всё же решился прочесть верхнее письмо. Писал Марк: «Здравствуй, мой дорогой Огонёк!» – прочитал я и всё ...  Начисто отрезало – и решение пришло молниеносно. Меня можно ругать сколько угодно, пожалуйста, но я сделал то, что сделал. Никто, понимаете, никто не имеет права читать то, что принадлежит двум любящим сердцам. Даже если это читают их дети. Точка.  Еще в старину люди считали, что сжигая вещи умерших людей, они передают их туда через дым. Я так и сделал.

    11 января 1951 года мама Надя умерла. Через наделю Марк приехал в Одессу и 19 января похоронил маму на Еврейском кладбище Одессы. А спустя пять дней в г. Остёр 24 января 1951 года Марк и Ада стали мужем и женой.


                         

        Они поженились и уже как семья построили планы на ближайшее будущее. Марк вернулся в часть 3 февраля и подал рапорт об уволнении из армии. И в марте он уволен в запас на основании Постановления Совета Министров СССР от 28 января 1950 года.

Поясняю, почему из армии произошло уволнение именно по Постановлению. Дело в том, что воинские призывы 1941-1945 годов служили «без временного ограничения», сколько нужно было. После войны прошло пять лет, и правительство сочло нужным отменить эту поправку. Отныне люди призыва военного времени могли оставить  службу по своим личным причинам. При увольнении в запас ему вручили комсомольскую характеристику.   

                                                              

                                  

      

Марк вернулся в Одессу, в любимый город, где его уже ждала любимая жена. Впереди была новая жизнь. Они пошли по ней вместе, пошли рука об руку.

 







<< Назад | Прочтено: 770 | Автор: Костовецкий С. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы