Анатолий Сигалов (Ульм)

Если раньше было принято, чтобы личная жизнь великих людей освещалась в жизнеописаниях весьма сдержанно, то теперь дотошные авторы без тени смущения раскапывают всё «грязное белье» классиков, вплоть до «нижнего». На самом деле личная жизнь великих людей интересна тем, насколько она влияла на их талант и творчество, и тем еще, что это – обыкновенная человеческая жизнь. Или необыкновенная. Именно с такой целью, перечитав кучу биографий Льва Николаевича Толстого, очерков о жизни писателя, а также мемуаров его современников, которые порой не щадили графа в своих воспоминаниях, мы обнаружили малоосвещаемые черты характера и события из жизни великого классика.

Жизнь как «Детство», «Отрочество» и «Юность»

Будучи мальчиком любознательным, еще в подростковом возрасте Лева неустанно задавал себе вопрос: «На что я назначен?». Неожиданный для него ответ довольно скоро предложили старшие братья молодого мудреца, назвавшие его «пустяшным малым» за отчаянные кутежи, пьянство и столь же живое участие в прочих утехах светской жизни середины XIX века. В ту пору безудержное мотовство и карточные проигрыши 20-летнего Льва уже пустили по ветру почти половину наследства, доставшегося ему после раздела.

Пишут, что прадед Льва Толстого, богатейший вельможа и помещик Николай Горчаков, был отчаянным скрягой. Зато полной противоположностью своему тестю был дед будущего классика, граф Илья Андреевич Толстой, едва ли не прямой прототип своего тезки из романа «Война и мир» – старого графа Ростова. Как и славный папенька Наташи Ростовой, дедушка писателя был человеком веселым и мягким. Юного Леву всегда поражала естественная способность и всегдашняя готовность деда жить «на всю катушку». Расточительный и жизнелюбивый, он запросто посылал слуг на юг Франции за свежими фиалками, а в Астрахань – за настоящей стерлядью. Белье свое отправлял стирать в Голландию. Промотав свое полумиллионное состояние, Илья Андреевич на исходе жизни стал, тем не менее, губернатором Казани. А полвека спустя молодой граф «Левушка» решил, видимо, потягаться с предком: в апреле 1847 года он вступил в права наследования и стал владельцем пяти деревень, в том числе и знаменитой Ясной Поляны.

На первых порах новоиспеченный тульский помещик Лев Толстой увлекся идеей превращения своего имения в образцовое хозяйство: освободить его от долгов, заняться лесонасаждением, избавить крестьян от барщины и открыть для их детей школу. Однако почти все благие намерения молодого помещика-реформатора остались на бумаге (но школу он все-таки открыл!). Лева так же смутно представлял себе, как вести хозяйство, как и один из героев его будущей книги – граф Пьер Безухов, чьи безграмотные сельскохозяйственные опыты, безусловно, были «списаны» Толстым с самого себя. В общем, начался бессовестный грабеж угодий молодого помещика, и Толстой, не будучи в силах справиться с воровством чиновников и не желая прибегать к наказаниям, забросил хозяйство и осенью 1848-го удрал из деревни.

Полгода он «отрывался» в Москве, а затем, вернувшись домой, месяцами пропадал в Туле. Живший, по собственному признанию, «безалаберно, без службы, без занятий, без цели», Лев всё глубже погружался «в пучину разврата и порочной страсти», и пропорционально этому росли его карточные долги. Он легко проигрывал свои деревеньки и умудрялся за гроши спускать на конных ярмарках самых породистых рысаков, расшвыривать деньги в ресторанах и у цыган, тратиться на модные французские костюмы и роскошных женщин... Ему нужен был какой-то сильный стимул, чтобы вырваться из порочного круга. Он понимал: это не жизнь, он назначен для чего-то другого: и когда старший брат Николай – офицер, получивший назначение на Кавказ, – предложил ему поехать с ним, Лев без колебаний согласился.

Служба и сочинительство. Прорыв

В тех местах у реки Терек, где стояла часть Льва Толстого, боевые действия почти не велись, служба проходила вяло и скучно. И, мучающийся поначалу от безделья 24-летний офицер сел за письменный стол и стал писать роман о детстве дворянского мальчика Николеньки Иртеньева, писать увлеченно, самозабвенно, не наблюдая времени. Нарыв, созревавший с юности, наконец, прорвался!.. Всё же не будем забывать, что изречение «Я был бы несчастнейшим из людей, если б не нашел цели для моей жизни – цели общей и полезной» принадлежало не кому-нибудь, а юному графу Льву Николаевичу, «отчаянному гуляке», но гению, на самом деле. И гений оказался к тому же человеком чрезвычайно расчетливым и практичным.  Закончив повесть, 2 июля 1852 года Толстой с большим волнением отправил рукопись поэту Н.А. Некрасову, редактору популярного литературного журнала «Современник». Рукопись была принята, и молодой автор радовался «до глупости». А поскольку отзывы редакции были очень лестными, писатель ответил адекватно: в категорической форме потребовал высылки гонорара. Но оказалось, что журнал не платил дебютантам, и Толстой усилил давление на Некрасова. Поэт, чтобы не терять талантливого автора, пообещал ему за последующие произведения платить «лучшую плату» – 50 рублей серебром за печатный лист. Опубликованная в том же году, осенью, повесть «Детство» имела огромный успех. Тургенев и другие известные русские писатели сразу же отметили литературный талант Льва Николаевича.

Повесть Толстого «Отрочество» стала второй частью трилогии, затем автор послал в «Современник» последнюю и не менее успешную – «Юность». Впрочем, посланные им наудачу рассказы «Записки маркера» и «Набег» были встречены с таким же восторгом.

Очень скоро гонорары Толстого поднялись (по требованию автора!) до 250 рублей за печатный лист. Больше того, Некрасов, чтобы крепче привязать Льва к «Современнику», стал выплачивать молодому писателю процентные отчисления от доходов. Однако тот, назвав дивиденды «неладными», из журнала все-таки ушел. Всё это происходило без отрыва Толстого от службы в армии и участия в боевых действиях: на Кавказе, на русско-турецкой границе, в Крыму.

После выхода в отставку в ноябре 1856 года он несколько раз ездил за границу, всякий раз возвращаясь в Ясную Поляну для активных занятий усадебным хозяйством, организацией школы и обучением там крестьянских детей по своей педагогической программе. Он так увлекся просвещением крестьянских детей, что почти семь лет ничего не писал, кроме статей по педагогике. Но в начале 60-х в жизни Льва Толстого произошли крутые перемены: он женился на дочери московского врача Софье Берс; закончил «Казаков» и начал «Войну и мир».

Семейное счастье как продолжение творчества

Семейная жизнь Льва Николаевича началась с поправки зыбкого материального положения, чему способствовали его растущая слава и литературные гонорары. Он стал активно покупать земли вокруг Ясной Поляны, и спустя несколько лет уцелевшие после карточных авантюр 750 родительских десятин увеличились в шесть раз! Его поля, пасеки, фруктовые сады, винокурни, птице- и свинофермы приносили хороший доход. Молодая жена успешно заменила вора-управляющего, и имение Толстых было в идеальном состоянии. Супруги были влюблены и счастливы. Но главным источником семейных доходов являлась, конечно же, литературная деятельность Левушки, центром которой на многие годы стал его эпохальный шедевр «Война и мир».

Оперируя гонорарами, которые не снились Пушкину, Гоголю или Достоевскому, ни даже баловню судьбы Тургеневу, Толстой вступал в договоры и сделки с издателями как автор весьма прагматичный и неуступчивый: если не предусматривалась выплата гонораров «вперед, авансом», ни о каком соглашении и речи быть не могло! В полном соответствии со своей установкой «драть сколь можно больше», Толстой продал «Войну и мир» журналу «Русский вестник» за баснословные деньги: 500 рублей за лист с авансом – 10 тысяч рублей. Вскоре Лев Николаевич заключил выгодный для себя договор об издании собрания своих сочинений в 11 томах и получил за это 25 тысяч чистыми.

Он старался – ведь для содержания имения и людей нужны были немалые средства! О своей семье, в которой было уже 13 детей, и обслуживающем персонале писатель не забывал ни на минут. Учителя, гувернеры, повара, прислуга, кучера, рабочие получали у него приличное жалованье, а людям преклонного возраста он платил пенсию. Словом, в период своего семейного счастья Толстой был очень богат благодаря писательским гонорарам – щедро расплачивался за свою «непутевую» юность.

Прозрение классика

Жизнь шла превосходно. Творческое удовлетворение писателя было полным, а счастье, казалось, безбрежным. Но исключительно противоречивый характер литературного гения внес в его судьбу, как писали в то время «Ведомости», «загадочную (а почему не закономерную?) интригу», будто вышедшую из-под пера писателя-романиста. На двадцатом году супружеской жизни, вскоре после издания «Анны Карениной», автор гениального романа о семейном счастье и несчастье вполне серьезно захотел раз и навсегда отказаться от всякой роскоши и житейского комфорта, раздать свое богатство бедным и начать новую, простую и естественную жизнь.

Лев Николаевич не сразу решился на столь радикальную перемену своей жизни – семья резко протестовала. В канун серебряной свадьбы 65-летний граф Толстой, вопреки уговорам, передал графине Софье Андреевне все права на ведение имущественных дел в своем имении. А в апреле 1891-го Толстой разделил всё свое состояние между детьми и женой, а сам отказался от всякой собственности. Осенью того же года «живой классик мировой литературы» отрекся от авторских прав на все свои сочинения, написанные после 1881 года. В полном недоумении были близкие, Софья Андреевна перестала понимать мужа. Глубокий духовный раскол между когда-то обожавшими друг друга супругами стал свершившимся фактом. Толстой просто «жил тенью» в любимой Ясной Поляне на свои личные деньги – это были гонорары за спектакли по его пьесе «Плоды просвещения».

Ну, а финал известен всем. Ранним утром 28 октября 1910 года Лев Николаевич незаметно и навсегда покинул Ясную Поляну. Переполох был немалый. Впрочем, граф оставил прощальную записку жене, а в ней говорилось: «Положение мое в доме становится невыносимым. Кроме всего дурного, я не могу жить более в тех условиях роскоши, в которых жил, и делаю то, что обыкновенно делают старики моего возраста: уходят из мирской жизни, чтобы жить в уединении и тиши последние дни своей жизни»... На возвращение в семью блудного отца были брошены большие силы, но они не добились желанного результата. А десять дней спустя стало известно, что замечательный русский писатель Лев Толстой скончался от пневмонии в доме начальника железнодорожной станции Астапово.

Так прожил и закончил свою жизнь этот великий человек. Импульсивные и противоречивые поступки, метания, борения, одоления говорят лишь о том, что этот могучий просветитель неустанно искал свою цель в жизни, нашел ее, и его жизнь стала аргументом его философии.

«Ну да, богатым всё можно!»... Так ли? Не будем забывать, что и богатым-то он стал потому, что был не «пустяшным малым» или «жадным торговцем своим товаром», а гениальным писателем.