Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Журнал «ПАРТНЕР»

Журнал «ПАРТНЕР»
Политика >> Война Украины и России
«Партнер» №4 (295) 2022г.

Как это было. Рассказы очевидцев

 

Сквозь выбитые окна разбитых домов виднеется серое небо. Остов сгоревшей машины валяется на самой большой площади Европы. Здесь детьми мы маршировали на пионерских парадах. По праздникам в небе расцветали потрясающей красоты фейерверки. А на Новый год была елка. Всё это в прошлом. На земле Украины идет война с Россией. Поверить в это трудно. Еще труднее смириться. И очень страшно, потому что там, в моем Харькове, под обстрелами живут мои близкие люди.

 

Ольга

 

Я знаю ee почти столько, сколько живу на белом свете. А точнее – на семь лет меньше, то есть с первого класса.

23 года назад мы виделись в последний раз. Я уезжала из Харькова. Mы долго и по душам разговаривали. A потом общались по телефонy, скайпy, вотсапy... Не то чтобы часто, не то чтобы редко... так как-то.

 

Теперь я звоню по нескольку раз на день. Мы подолгу разговариваем, а когда она начинает прощаться, я говорю: «Подожди...». Мне страшно, что в следующий раз я могу уже не услышать ее голоса – ведь война. А она рассказывает: «У нас пока спокойно. Мы всего два раза ночевали в подвале маминой больницы». Всего два раза! Я хорошо помню этот подвал по соседству с ольгиным домом – там работала ее мама. Мы школьной компанией лазили туда – искали клад. Вместо клада были грязь, пыль, мусор. Сомневаюсь, что сейчас там стало чище. Ho к грязи войны Оля, по ее словам, привыкла довольно быстро. И мне от этого страшно.

 

Вчера я сказала: приезжайте к нам. И уже договаривая последние слова, поняла: напрасно я об этом. У нее сыну под сорок, и у него больные ноги. Он не военнообязанный, но возраст призывной и всё – ему выезд запрещен. Война.

 

Марина

 

Еще одна наша одноклассница. Я «поймала» ее дома, который находится в самом центре Харькова, рядом со станцией метро. Она забежала туда на часок-другой: помыться, переодеться, если успеет – позавтракать. Было тихо, мы проговорили довольно долго. Она рассказала, что ночует и большую часть времени проводит в метро. Берет с собой большую пляжную сумку, которая раскладывается в коврик. На нем и спит. Можно расположиться и на скамеечке, но коротко, ногам неудобно. Всё это она рассказывала спокойно, без истерики, без надрыва. И от этого спокойствия у меня холодело внутри. Понимаете, у нее! всё! нормально! она! жива!

 

B Москве уже много лет живет сын Марины. Раньше она много времени проводила у них. Возилась с внуками, ходила по музеям и театрам. Говорила: добираю то, на что не хватало времени и денег в молодости. Театры, ладно, бог с ними... а вот когда она теперь увидит сына, внуков... Об этом она молчала. И я тоже ничего не спрашивала. О чем тут говорить – война...

 

Это был ад на земле

 

Рассказывает киевлянка Рита:

«Один день в укрытии, второй, третий. Загорелся дом – в него попал снаряд. Мой дом совсем рядом – на соседней улице... Я не могу больше. Не хочу. Я уеду на Запад.

 

Может, когда-нибудь я пожалею об этом. Может быть, мне будет стыдно. Я понимаю, что я на своей земле и надо бороться до последнего. Но я слабая женщина. И мне страшно.

 

На платформе полно людей – не протолкнуться. Все ждут, что приедет какой-то поезд. Никто не думает о том, что будет, если вдруг прозвучит сирена воздушной тревоги. Все понимают, что могут быть авиаудары, но всё равно стоят.

 

Приехал поезд. Все бросились на штурм дверей. Я начала кричать: «Люди, вы вообще знаете, куда едет этот поезд?» Мне отвечали: «Это неважно. Лишь бы подальше отсюда». Ну, неважно, значит неважно. Я ввинтилась в толпу, и мне повезло – оказалась в вагоне.

 

Поезд ехал на Запад. В отсеках набилось по 15 – 20 человек в каждый. Всю ночь я провела полусидя – полулежа. Я на чьей-то руке, на мне чьи-то ноги.

 

Eхали долго. Пару раз мимо нас что-то пролетало, звуки были какие-то непонятные и неприятные. Я всё время гнала от себя мысль: что делать в этом поезде, если будет какая-то атака. Слава богу, пронесло.

 

Очень многие люди были вообще без ничего. В лучшем случае – документы и какие-то наличные деньги. Делились друг с другом, у кого что было – печеньем, водой... Никто не плакал, не голосил, не причитал. Даже дети молчали. А может, они в одночасье перестали быть детьми. Не знаю...

 

Поезд пришел во Львов. На выходе из вокзала стояли волонтеры с табличками «Эвакуация». Помогли, устроили на ночлег, накормили. Что дальше? Не знаю...

 

Я звоню родителям. Это тяжело: я ведь понимаю, что они находятся там, где стреляют. Им некуда бежать, некуда прятаться. Мне сегодня мама сказала, что если суждено умереть, то лучше умирать в своей кровати. Мне страшно это слышать.

 

Сейчас никто в Украине не чувствует себя в безопасности. Тем, кто до сих пор думает, что это освободительная операция или какое-то спасение украинского народа, я хочу сказать: не дай вам бог, чтобы вас так спасали, чтобы вы оказались под обстрелами, как мои близкие, или в эвакуационном поезде, как я.

 

Я нахожусь на границе. Я не знаю, что делать дальше. Люди, остановитесь. Я хочу к маме».

 

Малявка

 

В детстве я любила ходить к ним в гости: к тете Маше, дяде Юре и Аллочке. Говоря по правде, малявка, как я называла Аллу (она младше меня на 10 лет), была очень забавной, но дело было не в ней. В их маленькой квартирке жили огромный полосатый кот Барсик и красавица-овчарка Линда. Звери были под стать хозяевам – ласковые, общительные, веселые... Так и осталось в памяти: трехлетняя Аллочка верхом на Линде и Барсик у меня на коленях.

 

Много лет прошло с тех пор. Уже никакой разницы не чувствовалось между мной и «малявкой». Мы изредкa созванивались, потом я уехала из Харькова.

 

В конце февраля я дозвонилась Алле. Она рассказала, что квартира ее цела, правда без окон, без дверей. Всё вылетело, когда «шарахнули» по площади Свободы. Сидят, в основном, в подвале, дом сотрясается, страшно до дрожи. Надо уезжать, но есть две проблемы: Борису, мужу Аллы, шестьдесят будет в конце мая, призывной еще возраст, не выпустят. И второе – в семье три больших собаки. Они же их не бросят. Вот так и живут – между квартирой без окон и подвалом.

 

Когда мне удалось еще раз связаться с Аллой, они уже были где-то на Западной Украине. Им повезло. В поезд пустили с собаками – людей было сравнительно немного. Теперь ее Борису, очкарику с титановым суставом в бедре, надо «дотянуть» до мая. Потом попробуют уехать. Может быть, в Германию. Может быть, встретимся. Удачи тебе, малявка.

 

Карина: За все спасибо!

 

19-летняя Карина живет в Черкассах и учится в Киеве. Bернее – училась. Потому, что будущее Карины, живущей сегодня у друзей в Дортмунде, неясно. Впрочем, девочка полна оптимизма:

 

«Война застала меня в постели. Oколо шести утра меня разбудила мама и сказала: «Одевайся быстро. Начинается что-то нехорошее». Было ли страшно? Скорее, морально тяжело. Руки дрожали от неизвестности. Ведь разговоры о том, что Россия на нас нападет, ходили давно. Как мы на это реагировали? Кто-то смеялся, кто-то пожимал плечами... Может, кто и верил, не знаю...

 

Воздушные тревоги звучат над Черкассами часто, но город цел. Хотя чуть что – и мы в подвале. А там холодно. Соседка рассказала, что в таком вот подвале в Мелитополе насмерть застудили грудного ребенка. Правда или нет, не знаю, но вполне может быть. Одним словом, мама меня уговорила уехать. Я не хотела, долго отказывалась, несколько раз ходила с волонтерами. Все дружные, все сплоченные, все настроены на победу.

 

Мы никогда не делились на украинцев и русских. Мы свободно общаемся на обоих языках – кто на каком хочет. Но если говорят, что мы встретим «освободителей» с цветами – это не про нас.

 

Добиралась я в Германию без приключений, но долго. До Тернополя меня довезли знакомые машиной. Там я села в автобус до Кракова. Из Кракова ехала поездом до границы Германии. Потом опять поезд – до Берлина. И уже из Берлина за три с половиной часа я добралась до Дортмунда. Что я хочу еще сказать. И в Польше, и в Германии на вокзалах нас поили и кормили. Весь транспорт бесплатный. Такие спокойные, полупустые поезда. Я в Германии не в первый раз, но только сейчас почувствовала, какое это счастье – тишина и спокойствие.

 

Какие у меня планы? Учить язык. Здесь остаться? Нет! Я обязательно вернусь домой. А вообще-то, спасибо Германии. Я и деньги на жизнь получила, и к врачу в случае чего могу пойти. За всё это спасибо! И главное – за солидарность с моей страной и нашей борьбой».

 

На границе

 

Они встретились на границе Польши и Германии – семья беженцев из Киева, Ольга, Виктор и 13-летняя Оксана, и немец средних лет. Он подошел, начал что-то говорить, потом достал какие-то бумаги, показывал их, пытаясь что-то при этом объяснять.

 

Ни взрослые, ни девочка не знали немецкого. Они вздыхали, немец продолжал их в чем-то уговаривать – знать бы в чем... Выход нашелся: Оксана кашлянула и громко сказала: «My name is Oksana. Do you speak English?» Немец заулыбался, и дело пошло на лад.

 

Оказалось, что герр Клаус Р. живет в своем доме в Зауэрланде. Дом большой, места много. Они с женой приглашают киевлян к себе.

 

Конечно, на первое время это было бы решением многих проблем. Но! Чужая страна, какой-то слишком уж приветливый незнакомец, а также ну, совсем невероятно заманчивое предложение. Бог его знает, вспомнили ли киевляне, где бывает бесплатный сыр, но они колебались, переглядывались, впрочем, очень осторожно, чтобы не обидеть доброго самаритянина. А он и не думал обижаться. Спросил у девочки, есть ли у них знакомые в Германии. Знакомые были...

 

«Звоните! Вот мой аусвайс. Пусть они проверят!». Позвонили! Проверили!

 

Уже через полчаса машина Клауса везла киевлян в Зауэрланд.

 

ВНИМАНИЕ! Немцы дружелюбны и искренне сочувствуют беженцам из Украины. Но известны и другие случаи, которые проходят, увы, в полицейских сводках. Поэтому будьте осторожны!

 

Спасем тигра!

 

Мой институтский приятель переслал объявление, появившееся в нескольких харьковских газетах:

 

«Здравствуйте, в районе Черкасской Лозовой замечен тигр. Наверное, сбежал из экопарка. Kто может его забрать и препроводить в харьковский зоопарк? Я бы сделал это сам, но опасаюсь, что в результате возможных непредвиденных действий со стороны тигра могут осиротеть члены моей семьи: ротвеллер Арт и кот Велюр. Спасем же тигра!».

 

В конце этого харьковского послания стояло: «P.S. Это, конечно же, шутка. Пока мы можем шутить, мы живем».

 

Добавлю от себя: народ, который может шутить под обстрелами, НЕПОБЕДИМ.

 

О. Нахт (Дортмунд)

 

Читайте также:

  1. Что дадут беженцы Германии? Журнал «Партнёр», No 2 / 2016. Автор Г. Калихман
  2. Что принесут беженцы Германии? Журнал «Партнёр», No 10 / 2015. Автор А. Кротов
  3. Landesstelle Unna-Massen – точкаприземления. Журнал «Партнёр», No 10 /2021. Автор И. Парасюк

<< Назад | №4 (295) 2022г. | Прочтено: 178 | Автор: Нахт О. |

Поделиться:




Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Топ 20

Время читать. Интервью с Борисом Акуниным

Прочтено: 462
Автор: Ухова Н.

«Дорогие» россияне, кто виноват?

Прочтено: 388
Автор: Беленькая М.

«Встанем с колен» или все-таки «дадим заднюю»?

Прочтено: 345
Автор: Беленькая М.

Жилье для беженцев с Украины

Прочтено: 304
Автор: Филимонов О.

Дракон: убедить или убить?

Прочтено: 269
Автор: Мучник С.

Над пропастью во лжи

Прочтено: 240
Автор: Кочанов Е.

Окончательное решение

Прочтено: 221
Автор: Мучник С.

Симптомы войны

Прочтено: 220
Автор: Дагович Т.

Чужие среди своих

Прочтено: 211
Автор: Кротов Ю.

Бог войны

Прочтено: 184
Автор: Мучник С.

Почему Россия не должна победить

Прочтено: 184
Автор: Кротов А.

Как это было. Рассказы очевидцев

Прочтено: 178
Автор: Нахт О.

Дневники войны

Прочтено: 177
Автор: Груздева Е.