Миграционный пакт. Ложные надежды, ложные страхи?

 В течение одной недели декабря сначала саммит лидеров стран-членов ООН принял так называемый миграционный пакт, а затем Генеральная Ассамблея ООН его утвердила.

Что и как можно сказать об этом документе? Ядром пакта являются прописанные в нем 23 цели, которых хочет добиться ООН после его принятия. Можно, конечно, перечисляя их одну за другой, взвешивать плюсы и минусы принятого документа, только кто станет читать до конца такой опус?

Я решил мысленно провести две линии на воображаемой диаграмме: первая, верхняя – это мнение оптимиста, ратующего за воплощение в жизнь этого пакта; вторая, нижняя – мнение самого «крутого» противника принятого документа. Истина, как это всегда бывает, заключена между этими двумя линиями.

На роль оптимиста я «назначил» одного из авторов пакта, датского политика и дипломата Могенса Люккетофта. За пессимистом далеко ходить не пришлось – вовремя для меня прозвучал голос Тило Саррацина, представлять которого, я полагаю, не нужно.

Кстати, лейтмотивом интервью, которое дал Люккетофт корреспонденту SPIEGEL ONLINE, было выражение «ложные надежды, ложные страхи», которое я взял для заглавия этих заметок, не удержавшись от того, чтобы поставить в конце вопросительный знак.

Нет такого закона, который мог бы удовлетворить всех

Авторство этого выражения приписывается Марку Порцию Катону (тому самому, который к месту и не к месту говорил: «Карфаген должен быть разрушен»), но под ним, пожалуй, подписался бы каждый.

В таком ключе и высказался Могенс Люккетофт, отвечая на вопросы корреспондента SPIEGEL ONLINE.

Он заявил, что гордится тем, что в свою бытность председателя Генеральной Ассамблеи ООН три года назад стал одним из инициаторов и соавторов принятого сейчас пакта.

«Сейчас у нас, наконец, есть договор, – говорит Люккетофт, – соглашение о том, что необходимо регулировать миграцию. Миграция существует и будет существовать, потому что европейский рынок труда остро нуждается в притоке квалифицированного персонала извне».

В Европе одни голоса звучат в поддержку пакта, другие утверждают, что опасность миграционных процессов перевесит их выгоды.

В Африке и Азии задаются вопросом: если мы у себя будем стремиться упорядочить миграционные процессы, что Европа сможет нам предложить? Там хотят видеть конкретные обязывающие соглашения.

И то, и другое – не в компетенции пакта.

Пакт не имеет силы закона, не ставит и не может ставить перед собой задачи принуждения государства к принятию конкретных законов. Пакт – всего лишь первый шаг в дебатах, как должны протекать миграционные процессы. Различие взглядов – не повод отказываться от принятия пакта.

Проекция ненависти к себе

Такую фигуру речи употребил Тило Саррацин по отношению к «левым», «зеленым» и прочим «социальным романтикам», говоря о миграционном пакте ООН, дескать, генеральная линия этих романтиков – это «покончить» с доминированием белого человека.

Главная претензия Саррацина к пакту – это «дерзкая, нахальная и бесстыдная ложь», к которой прибегли авторы пакта, говоря о причинах миграции. Перечисляя угнетение, коррупцию, клептократическое руководство, провалы в образовании, авторы пакта ни словом не обмолвились о главной, по мнению Саррацина, причине – продолжающемся несколько десятилетий демографическом взрыве в Африке и на Ближнем Востоке.

Можно ли считать эту причину главной? Всё-таки миграция не носила такой массовый характер, пока на головы этого, по выражению Саррацина, «человеческого избытка» не стали сыпаться бомбы. Но факт, что она в пакте не приведена, так сказать, налицо.

Далее Саррацин заявляет, что при самой благожелательной миграционной политике развитые страны могут принять лишь «ничтожно малую фракцию гигантского человеческого избытка, который воспроизводится в странах исхода год за годом».

Я с уважением отношусь к Тило Саррацину хотя бы за то, что он более десяти лет, подобно Дон Кихоту, гнет свою линию в проблеме миграции без малейшей выгоды для себя лично. Наоборот, во вред себе. Но, во-первых, мое сознание отторгает словосочетание «фракция человеческого избытка», а во-вторых, по данным ООН, на конец 2017 года в мире насчитывалось 68,5 млн беженцев, 40 млн из которых – внутренне перемещенные люди, то есть покинувшие места постоянного проживания, но оставшиеся в пределах своей страны. Это намного больше «ничтожно малой фракции» или в нее вписывается?

В пух и прах разносит Саррацин положения пакта о позитивной роли миграции. При этом он делает экскурс в историю, приведя более десятка примеров негативного влияния миграции. Здесь и уничтожение гуннами Западной Римской империи, и походы монголов на Европу, и завоевание турками Малой Азии и Балкан, и экспансия европейцев в обеих Америках.

Но ведь всё это были завоевательные войны, где более сильные с оружием в руках захватывали земли, не так ли?

Несколько выпадают из этого ряда две истории из жизни еврейского народа, приведенные Саррацином. Первая – расселение племен Израилевых в земле Ханаанейской после исхода из Египта, но к этой истории я привык относиться, скорее, как к библейской легенде.

Вторая – эмиграция евреев в Палестину при Британском мандате. Но, во-первых, мандат был предоставлен Британии Лигой Наций, а во-вторых, эта история закончилась созданием государства Израиль уже под эгидой ООН. О негативных последствиях этой истории лучше меня с Саррацином могли бы поспорить израильтяне, а я ограничусь вопросом: «Что общего в тогдашнем межгосударственном соглашении на высшем уровне и миграционными потоками последних лет?»

Пятый сон Веры Павловны

Саррацин сетует: «Миграционный пакт характеризуется разбухшим, скрывающим истину и экстремально официозным дипломатическим языком. В английском оригинале он представляется еще более неприятным, чем в немецком переводе. Международные документы такого сорта, однако, редко характеризуются ясностью, осознанностью и красотой». 

Это – по форме, и форма, по мнению Саррацина, соответствует содержанию.

«Для подавляющего большинства стран исхода, которые пакт подпишут, речь идет не более чем об еще одном упражнении в цинизме. Они подпишут всё, что угодно, если это им выгодно, и они будут чувствовать себя совершенно свободно в отношении исполнения принятых на себя обязательств». 

Это – приговор. Но справедливый ли?

Среди вариантов перевода на русский я остановился на том, который опубликовал русскоязычный портал эстонского общественного телевидения. Прочитав первые четыре из 23-х целей пакта, я сказал: «Саррацин, ты неправ!» Судите сами:

1. Сбор и использование точных и дезагрегированных данных в качестве основы для выработки эмпирически обоснованной политики.

2. Сведение к минимуму неблагоприятного воздействия различных сил и структурных факторов, которые заставляют людей покидать страны своего происхождения.

3. Предоставление точной и своевременной информации на всех этапах миграции.

4. Обеспечение наличия у всех мигрантов законных удостоверений личности и надлежащих документов.

Если в первом пункте заменить слово «дезагрегированных» на «детализированных», тогда что здесь может не понравиться, и по форме, и по содержанию?

Но … Чем дальше в лес, тем больше дров. Вот навскидку четыре пункта, с 16-го по 19-й:

16. Создание для мигрантов и обществ благоприятных условий, обеспечивающих полную социальную интеграцию и сплоченность.

17. Искоренение всех форм дискриминации и поощрение основанных на фактических данных общественных обсуждений в целях формирования общественного мнения о миграции.

18. Инвестирование в развитие навыков и содействие взаимному признанию навыков, квалификации и компетенции.

19. Создание для мигрантов и диаспор условий, позволяющих им в полной мере способствовать достижению устойчивого развития во всех странах.

Как вам эта идеалистическая картинка? Мне эта декларативность напомнила протоколы заседаний советского партийно-хозяйственного актива – те же «повысить» и «углубить». Так, наверное, описал бы пятый сон Веры Павловны Чернышевский, живи он в наши дни. Может быть, Саррацин не так уж и неправ?!
 

К чему обязывает миграционный пакт государства, принявшие его?

Формально – ни к чему. Специальный представитель Генерального секретаря ООН по вопросам миграции Луиза Арбур (Канада) не устает повторять, что пакт не ставит цель останавливать или поощрять миграцию и не налагает новые обязательства по международному праву, полностью поддерживая государственный суверенитет. Миграционный пакт – «рамочный» документ, создающий фундамент для взаимодействия руководства стран и оставляющий право каждой страны на принятие конкретных решений. Отказ от участия в этом процессе, по мнению Арбур, означает нежелание участвовать в сотрудничестве на международной арене по выработке общих решений.

Замечу, что решительно отказались подписывать его только две страны: США и Венгрия. Мягко говоря, без энтузиазма отнеслись к пакту страны Восточной Европы – члены ЕС и такой тяжеловес, как Австралия. В ряде стран состоялись выступления, связанные с недовольством по поводу принятия пакта.

Саррацин указывает, что все положения пакта уже стали стандартом в Германии и что его родина может оказаться единственной страной, следующей установкам пакта, как осталась единственной страной, соблюдающей Дублинские соглашения (по некоторым пунктам – Нидерланды и Швеция).

Другие аналитики высказывают предположения, что пакт может стать законодательной базой для принятия политиками многих стран собственных законов, открывающих границы.

Реальны ли такие предположения? На этот вопрос ответ может дать  только время.

Александр Кротов (Эссен)

Читать также:

1. Мигранты и Германия. Журнал «Партнёр», № 5 / 2011, автор И. Листов
2. Зачем Германии нужны иммитранты. Журнал «Партнёр», № 7 /2015, автор А. Кротов
3. Тило Саррацин снова попал в цель. Журнал «Партнёр», № 11 / 2009, автор А. Кротов
4. Книга, расколовшая общество. Журнал «Партнёр», № 10 / 2010, автор Г. Калихман
5. Новая книга Тило Саррацина. Журнал «Партнёр», № 10 / 2018, автор А. Кротов
6. Тило Саррацин может стать беспартийным. Портал журнала «Партнёр», блог от 17.12.2018, автор Volk