Журнал «ПАРТНЕР»

Кажется, что в трагедии «Гамлет», написанной в 1601 году, т.е. за двести лет до трагической смерти Павла I, Уильям Шекспир описал жизнь и смерть этого российского императора. Мальчику было восемь лет, когда его мать сначала лишила престола, а затем повелела убить его горячо любимого отца. Екатерина видела в мальчике не собственного сына, а возможного претендента на престол. Есть только одно отличие от литературного прототипа Павла. Он ждал долгие 34 года, чтобы заставить оставшихся в живых убийц отца идти за его гробом при перезахоронении. Как и Гамлет, Павел был убит людьми из ближайшего окружения. Гений Шекспира предвосхитил и это.

Дойч выстраивает надежную технологию: избалованных отпрысков английского истеблишмента лучше всего отлавливать на «запретных проявлениях», замеченных за ними в студенческом возрасте, затем, когда молодые люди занимают подобающее им место в английском обществе, они становятся чрезвычайно полезными советской разведке. Эта технология себя полностью оправдала. В общей сложности, в сети, сплетенные Дойчем из смеси сексуальных отклонений и коммунистических идей, попали 29(!) шпионов из высшего общества. Таких успехов не добивался ни один вербовщик.
О перечисленной выше «пятерке» мы знаем только потому, что все пять были разоблачены, об остальных мы пока не знаем ничего.

Многие историки, основываясь в основном на личных мемуарах Екатерины, период ее правления называют золотым веком Российской империи. Назначенный ею Сенат Российской империи присвоил ей эпитеты «Премудрой и Великой Матери Отечества». «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй» – такой увидел Екатерининскую Россию Александр Радищев.

11 января 1923 года французские и бельгийские войска вошли в Рурский район, называя это вторжение санкцией за задержки в выплате репараций, которые «висели» на Германии согласно Версальскому мирному договору, официально завершившему Первую мировую войну. Оккупация предполагалась сроком на 15 лет и охватывала земли по западную сторону от Рейна почти на всем протяжении границы с Францией. Немцы не сомневались в истинных замыслах соседей: рано или поздно присоединить к Франции лакомые рейнские территории.

«Я влюблена в физику и не представляю себе жизни без нее. Это как любовь к живому человеку, к которому испытываешь чувство неизъяснимой благодарности». Так в период Первой мировой войны писала выдающаяся австрийская женщина-ученый Лизе Мейтнер.

Во времена ее детства ничто не сулило скромной еврейской девочке мировую славу, хотя Лизе и мечтала, вопреки тогдашним законам Австро-Венгрии, стать ученым. Встряхнувшая Вену эпоха «модерн» всё же открыла перед настойчивой Лизой возможность окунуться в исследования по искусственному расщеплению ядра. Но только в 1901 году 23-летняя фройляйн Мейтнер становится студенткой Венского университета.