Три года назад, прогуливаясь по Вене вдоль набережной Дуная, я набрел на мемориальную доску в подъезде дома по Бергштрассе 19. В ней сообщалось, что здесь в течение 47 лет жил и трудился Зигмунд Фрейд. Я был потрясен. Неужели это тот самый знаменитый психиатр, учением которого я увлекался, будучи студентом. Его книги, упрятанные при советской власти в спецфонды, я конспектировал в научной библиотеке, с трудом получив для этого необходимое разрешение. Вернувшись из Вены в Германию, вновь перечитал произведения Фрейда, сегодня общедоступные.

 

5 мая 1856 года в моравском Фрейбурге у Якоба и Амалии Фрейд родился первенец, которому дали имя Шломо (с 17 лет Зигмунд). Якоб, сын раввина, без особого успеха торговал шерстью, был добрым честным человеком, нежно любил жену и восьмерых своих детей. Он строго не придерживался религиозных традиций, но любил читать Талмуд. Красавица Амалия слыла эксцентричной, стеснялась своего галицийского акцента и обожала первенца–«золотого мальчика». Зигмунд рос вундеркиндом, в пять лет бегло читал, в гимназии легко переходил из класса в класс, закончив ее с отличием. Ему было три года, когда семья переехала в Вену и сняла квартиру в гетто, именуемом «Остров мацы».

Зигмунду запомнилось, как некий щеголь грубо согнал отца с тротуара, и подросток поклялся проучить «этих», когда вырастет. Может быть, потому он решил стать юристом и посвятить себя политике, но ему дали понять, что успешная карьера в этой сфере его не ждет. И тогда при поддержке еврейских филантропов он поступил на медицинский факультет Венского университета.

В студенческие годы Зигмунд без особой охоты штудировал физику и биологию, зато запоем читал Гельмгольца, Дарвина, Аристотеля, Гёте и регулярно посещал лекции по философии фон Брентано, который пробудил в нем интерес к психологии. На старших курсах в лаборатории проф. Э. Брюкке (учителя М.И.Сеченова) он увлекся гистологией спинного мозга, опубликовал первую научную работу, а в 25 лет стал доктором медицины. В это время Зигмунд познакомился с Мартой Берней, дочерью гамбургского купца, влюбился в нее и вскоре обручился, но мать ее была против брака дочери с начинающим врачом.

Марта вернулась к родителям, и пять лет молодые люди обменивались письмами. Между тем Фрейд устроился ассистентом в лабораторию мозга при главном госпитале, занялся диагностикой детского паралича и экспериментально установил анестезирующие свойства кокаина. В 1885 г. он стал приват-доцентом на кафедре нейрологии университета и получил стажировку в Париж при клинике «Наполеона неврозов» Жана Шарко. Лекции Шарко он перевел на немецкий язык, но, тем не менее, пошел своим путем. Исследуя истерию, Фрейд установил, что ее симптомы связаны с неосознаваемыми психическими причинами без каких-либо видимых анатомо-физиологических изменений. Его доклад об этих выводах вызвал скепсис коллег в Вене, а «Лекции об истерии» подверглись остракизму.

Отклонив гипноз как способ лечения, он предложил принципиально иной метод «свободных ассоциаций», способствующий осознанию и очищению психики больного от глубинных патологических факторов (эмоций, желаний, навязчивых мыслей).

В 1896 г. Фрейд открыл собственный праксис и женился на Марте. С ней он прожил долгую жизнь, вырастив шестерых детей. В том же году им введено в научный обиход понятие «психоанализа» как теории и метода исследования и лечения душевных болезней.

Осуществляя прорыв в загадочную сферу бессознательного, Фрейд пишет в 1901 г. «Психопатологию повседневной жизни», а затем издает сенсационное «Толкование снов», в котором раскрывает внутренний смысл сновидений, позволяющий установить симптомы и способы лечения ряда психических заболеваний. Пожалуй, наиболее скандальными стали его очерки теории сексуальности, опубликованные в 1903 и 1905 гг. Он первым решился приподнять завесу таинственности над запретной проблемой эроса и откровенно рассказать о ней с научных позиций. Благодаря протекциям знатных пациентов, Венский университет наконец-то присваивает Фрейду звание профессора. У него появляется множество единомышленников, среди них будущие оппоненты Альфред Адлер и Карл Юнг.

Из домашних дискуссий при университете родилось «Венское объединение психоаналитиков» (1906 г.), издающее научные журналы и регулярно созывающее конгрессы, а с 1910 г. ставшее международной ассоциацией. Открываются психоаналитические институты в Берлине, Вене, Лондоне, Будапеште, Нью-Йорке, Чикаго. Фрейда приглашают в США, где он с большим успехом читает свои лекции. Всё чаще обращается он к философскому осмыслению истории, религии, искусства, его волнуют кризис культуры и морали, судьбы общества и личности. Об этом он пишет в полемических трудах «Психология масс и анализ человеческого «Я» (1921 г.), «Я и Оно» (1923 г.), «Будущее одной иллюзии» (1927 г.), «Недовольство культурой» (1930 г.), вызвавших громкий резонанс в широких кругах мировой общественности.

Судьба безжалостно наносит Фрейду удар за ударом. В Первую мировую войну сыновей призвали в армию, старший попал в плен к русским. Фрейд тяжело пережил смерть матери, а затем дочери и внука. Много курил, что привело к раку кожи лица и 33 операциям, лишь на время облегчавшим страдания. Но Фрейд упорно продолжает лечить пациентов, пишет статьи, читает лекции. Ведет переписку с А. Эйнштейном, Т. Манном и другими общественными деятелями по поводу нарастания угрозы фашизма.

Его кандидатуру выдвинули на Нобелевскую премию, а в 1930 г. во Франкфурте наградили премией им. Гёте. Это не остановило нацистов, запретивших упоминание имени Фрейда и уничтоживших его труды, в связи с чем ученый иронизировал: «В средние века они сожгли бы меня, а теперь сжигают лишь мои книги». Утешало мировое признание: в день 80-летия 19 выдающихся деятелей культуры, в их числе Р.Роллан, Г.Уэллс, С.Цвейг, прислали юбиляру коллективное поздравление.

Фрейд долго не верит, что мир допустит захват его страны Гитлером, но 12 марта 1938 г. нацисты вошли в Вену. Вскоре гестаповцы разгромили издательство Фрейда, обыскали его квартиру, арестовали младшую дочь Анну. Но и после всего этого Фрейд решается эмигрировать лишь благодаря настойчивости членов семьи и помощи друзей. 3 июня 1938 г. вместе с женой и детьми он покидает отечество и уезжает в Англию. Сообщив об этом на первой странице, столичная газета комментировала: «Британцы горды тем, что великий ученый избрал Лондон своей новой родиной». Четыре сестры Фрейда, не получив разрешения на выезд, погибли в концлагерях.

В доме, купленном в долг, он прожил чуть более года. В марте 1939 г. З.Фрейда избирают почетным президентом союза австрийских эмигрантов, а молодой Сальвадор Дали набросал его последний портрет. В сентябре здоровье Фрейда резко ухудшилось, причина - послеоперационный сепсис. В ночь на 23 сентября 1939 г., приняв двойную дозу морфия, Зигмунд Фрейд скончался.

Согласно завещанию тело, его кремировали, пепел поместили в греческую урну - экспонат богатейшей личной коллекции древностей, и захоронили на лондонском кладбище. Он оставил 24 тома собрания своих сочинений, сотни исцеленных душ и тысячи последователей. Но лишь спустя 30 лет перед фасадом университета в Вене был поставлен бюст великому австрийцу.

 

После смерти Зигмунда Фрейда прошло почти семь десятилетий, а страсти вокруг фрейдизма не утихают. Одни клеймят его как лжеученого и шарлатана, другие преклоняются перед ним, пионером плодотворных идей в психиатрии и психологии. Кто же он в действительности, этот доктор Фрейд?

В конце XIX в. психику рассматривали лишь как совокупность феноменов сознания, локализованных в головном мозгу, а душевные болезни лечили преимущественно воздействием на тело с помощью лекарств и физиотерапии, гипнозом и внушением. Не отвергая традиционных методов, Фрейд стал по-новому исследовать психологические причины тех болезней, которые не коренятся явно в патологии нервной системы.

Так, он убедился, что признаки истерии (фобии, галлюцинации, помехи в чувствительности, речи, движениях) чаще всего обусловлены не симуляцией пациента или органическими дефектами, а негативными переживаниями в прошлом, целиком вытесненными из памяти на бессознательный уровень, где они превратились в устойчивую душевную травму.

Целенаправленно беседуя с больным, врач всячески побуждает его «изливать душу», припоминая напрочь забытое: говорить вслух всё, что невольно приходит в голову, рассказывать о своих потаенных мыслях, чувствах, сновидениях, о событиях детства. Тщательный анализ полученных данных позволяет психиатру установить основную причину заболевания, которая кроется в биографии пациента, помочь осмыслить ее и тем самым радикально устранить посредством душевного самоочищения (катарсиса).

Размышляя о результатах наблюдений над больными и самонаблюдения, Фрейд пришел к выводу, что наша психика намного сложнее по своей структуре и функциям, чем ранее представлялось. Он образно сравнил ее с айсбергом, надводная часть которого аналогична сознанию, хорошо изученному психологами, а основная, подводная часть, подобна миру неосознаваемых процессов, неизвестных науке. В этой глубинной сфере Фрейд выделил два слоя: верхний, предсознательный – содержание душевной жизни, в данный момент не осознаваемое, но без особого труда всплывающее в памяти; и нижний, бессознательный – то в содержании психики, о чем человек долго или никогда не знал и осознание чего требует от него значительных усилий или же вообще невозможно. В структуре личности Фрейд вычленил три компонента. Я выполняет функцию познания индивидом внешнего мира и приспособления к нему на основе принципа реальности. Сверх-Я (или Я-идеал) – высшая инстанция, выделившаяся из Я, играющая роль неосознанной внутренней цензуры (совести), возникшая путем усвоения норм общества и блокирующая выход в сознание неприемлемых стремлений.

Оно – целиком бессознательная подструктура души, которая хранит сексуальные и агрессивные влечения, подчиненные принципу удовольствия и конфликтующие с Я и сверх-Я. У ребенка из Оно постепенно выделяется и обособляется Я, пытающееся управлять им.

Таким образом, личность и ее психика, по Фрейду, является противоречивой динамической системой, разные уровни и компоненты которой взаимодействуют и противоборствуют, изменяясь исторически и индивидуально. Главное внимание исследователь уделяет сфере бессознательного (Оно) как глубинному источнику психической энергии в виде врожденных влечений к жизни (эгоистических, направленных на самосохранение, и сексуальных, способствующих сохранению вида) и к смерти (неосознанных тенденций к саморазрушению и к агрессии по отношению к другим людям и предметам).

В норме эти влечения образуют амбивалентное единство, а при патологии выливаются в нарциссизм, мазохизм, садизм и прочие извращения.

Поскольку Фрейду пришлось иметь дело с невропатами, чье поведение в значительной мере определяется скрытыми сексуальными мотивами, он глубоко вник в природу и генезис этих побуждений, на основе чего разработал учение о половом влечении как одном из двигателей душевной жизни личности. К ключевым понятиям психоанализа принадлежит «либидо» – синоним не только сексуального инстинкта как основы половой любви, но и более широкого влечения к жизни (эроса) – основы гуманности, альтруизма, солидарности.

Ханжеские упреки Фрейду в пансексуализме, абсолютизации эротики основаны на непонимании сущности его концепции, хотя некоторые ее моменты давали для этого повод. Так, им введено понятие «комплексов»–бессознательных аффективных побуждений, возникающих в раннем детстве и по-разному влияющих на жизнь взрослого. К ним он отнес прежде всего эдипов комплекс, связанный с особой установкой мальчика 3-4-х лет по отношению к родителям (сексуально окрашенная любовь к матери и ревность к отцу как сопернику), и комплекс Электры (любовь девочки к отцу и ненависть к матери).

Оба комплекса, названные по аналогии с античными мифами, могут быть и обратными (родители попеременно становятся идеалом для детей). В сексуальном развитии ребенок, по Фрейду, проходит разные фазы в зависимости от того, какие эрогенные зоны оказываются для него доминантными (оральная, анальная, фаллическая, латентная, генитальная), и на определенных этапах у него проявляются разные комплексы. Усвоенные индивидом социальные нормы, укоренившись в «сверх-Я», вытесняют из сознания и загоняют в бессознательное влечения и желания, противоречащие требованиям долга, ограничениям и запретам, рождая конфликты между «Я» и «Оно», ведущие к нервно-психическим срывам. Скрытые мотивы, прорываясь сквозь толщу бессознательного, невольно обнаруживаются во сне и наяву, в остротах, ошибочных действиях, оговорках, описках, ошибках памяти. Фрейд считал их не случайными, а психологически детерминированными, позволяющими выявить подлинные причины поведения здоровых и больных.

Психоаналитик призван помочь пациенту освободить «Я» от чрезмерного давления со стороны «Оно» и «сверх-Я» путем перестройки и укрепления в нем защитных механизмов (рационализации, сублимации и др.). Так, рационализация способствует осмыслению ранее вытесненного, а сублимация позволяет разряжать сексуальную или агрессивную энергию в социально приемлемых формах труда, искусства, науки, спорта.

Неправомерно перенося биогенетический закон с природы на общество, Фрейд пытался провести аналогию между детством человечества и отдельного человека. Комплекс Эдипа у ребенка он трактовал как унаследованный комплекс страха и вины первобытных дикарей перед праотцом-вожаком стада, которого они убили и съели в отместку за монопольное владение самками, а затем превратили в тотем, объявив табу на инцест и каннибализм.

Из тотемизма вырастает религия – основанная на вере массовая иллюзия, облегчающая людям жизнь, а также мораль и право – регуляторы социального поведения посредством обуздания инстинктов. Современная культура, полагал Фрейд, слишком ограничивает влечения и желания, подавляя свободу личности и порождая всё новые неврозы. С другой стороны, инстинкты разрушения и смерти, угрожающие нашему благополучию и самой жизни, должны быть укрощены с помощью общественных институтов, эффективной системы воспитания и лечения людей. Ученый возлагал надежды на то, что инстинкт самосохранения, согретый теплом любви и озаренный светом разума, не допустит, чтобы взаимная вражда и ненависть погубили цивилизацию.

 

Был ли Зигмунд Фрейд «настоящим евреем»? Иудеи-ортодоксы твердили, что он далек от еврейства, поскольку не соблюдает религиозных традиций. Сам Фрейд никогда не скрывал и не стыдился своего происхождения, брак с Мартой освятил в синагоге. Хотя еврейские праздники в доме не отмечали, но религиозные чувства родных почитали и на видном месте стояла ханукия. С антисемитизмом Фрейду приходилось сталкиваться неоднократно, и национальная принадлежность глубоко повлияла на его судьбу.

На склоне лет он с горечью признал: «Быть может, не простая случайность, что первый психоаналитик был евреем. Для того чтобы приобщиться к психоанализу, нужна была порядочная степень готовности примириться с участью одиночества и оппозиции, которая еврею ближе, чем кому-нибудь другому». Не удивительно, что его ближайшими соратниками и друзьями оказались врачи и ученые-евреи, а при выборах президента Международного союза психоаналитиков ему пришлось настоять на кандидатуре немца К. Юнга, чтобы не повредить авторитету этой организации. З. Фрейд активно сотрудничал с еврейской ложей «Бнай Брит», сочувствовал сионистам, живо интересовался происхождением иудаизма. Неоднократно посещая Рим, он неизменно любовался статуей Моисея, а незадолго до смерти решился опубликовать работу «Моисей и монотеизм», в которой дал оригинальную трактовку личности пророка, противоречащую библейским канонам.

Согласно фрейдовской версии, Моисей – египтянин, пытавшийся внедрить монотеизм среди евреев, за что был ими убит, забыт и лишь впоследствии увековечен в образе двойника, утвердившего среди них иудаизм. Верующие евреи осудили этот труд, лишь подтвердивший критичность ума и смелость автора. В этой книге Фрейд высоко оценил роль монотеизма в становлении еврейства и его духовности, в сохранении оптимизма, гордости и самобытности среди других народов вопреки их ревности, зависти и гонениям.

Сегодня человечество чествует Зигмунда Фрейда как первопроходца в мире бессознательного, проникшего в глубочайшие тайны души. Он оказал мощное влияние на множество деятелей науки и культуры – психологов и медиков, этиков и педагогов, юристов и сексологов, философов и социологов, писателей и художников. Даже там, где он был неправ, его страстные поиски давали импульсы для развития новых направлений во фрейдизме и неофрейдизме. «Лишь благодаря ему мы узнали об уязвимости человеческой души, в особенности детской, и начали понимать, что всякое грубое касание этой сверхчувствительной материи может разрушить судьбу и что любые необдуманные наказания, запреты, угрозы и меры принуждения возлагают на карающего неведомую до того ответственность, – писал Стефан Цвейг.

– Искусство взаимопонимания, наиболее важное и необходимое в отношениях людей и народов, в развитии своем обязано учению Фрейда о личности больше, чем любому другому методу». А вот оценка Альберта Эйнштейна, писавшего Фрейду: «Я рад, что это поколение имеет счастливую возможность выразить Вам, одному из величайших учителей, свое уважение и благодарность. До самого последнего времени я мог лишь чувствовать мощь вашего хода мыслей, с его огромным воздействием на мировоззрение нашей эры, но не был в состоянии представить себе, сколько оно содержит истины».

К сказанному добавить нечего.