Тысяча и одна ночь в испанском стиле

Анатолий Сигалов(Ульм)

И все-таки я скажу: Испания – ошеломляющая страна! Хотя это утверждение покажется банальным многим из тех, кто Испанию знает лишь по золотым пляжам Майорки или сумасшедшему Мадриду с Барселоной. Всё же уточню, что настоящее ошеломление приходит, когда проникаешь в Испанию глубже: в ее провинции, ее жизнь, ее традиции, культуру и архитектуру. Там можно увидеть и почувствовать историю этой великой страны.

Конечно, Испании есть что предложить путешественнику с самыми широкими интересами: кроме сокровищ искусства, архитектурных творений Гауди и музея Прадо, дворцов, скульптурных памятников и удивительных парков, есть еще коррида, испанские окорока, вино, фламенко... А если вспомним маленькие города Испании, то в них родились Пабло Пикассо, Сервантес, Лопе де Вега, Антонио Гауди, Луис Бунюэл, Монсеррат Кабалье...

Наибольшее восхищение вызывает колоритная «внешность» Испании, ее архитектура – первый, пожалуй, «исторический справочник», визуально отражающий в облике домов, дворцов и храмов все эпохальные течения и стили Испании. И что интересно – не зрелищность и роскошь Мадрида, не сказочная геометрия Барселоны и даже не космическая архитектура Бильбао являются самыми сильными магнитами для путешественников, а старая, загадочная, окрашенная в охристый цвет средневековая архитектура Испании. И самое красивое и удивительное в ней – завораживающий орнаментальный стиль Арабского Востока. Вспомним историю: несколько веков Испания была во власти мавров (арабов), поэтому присутствие в ее архитектуре мавританского стиля следует считать фактом историческим. Много раз Испания пыталась избавиться от арабского следа в своей истории, но это ей, к счастью, не удалось. Да и нужно ли было уничтожать замечательные творения восточного зодчества, придающие необыкновенный колорит культуре этой страны? Но лишь, может быть, в архитектуре Андалузии сохранился яркий мавританский стиль, «мудехар». В других старых европейских городах – только мотивы...

Лорка был прав: «Ах, эти мавры – мудрые и загадочные...»

Испанская история пафосно повествует о «большой драме», которую пережила Испания в Средние века. Победоносно завершилась длившаяся почти восемь веков Реконкиста – борьба с маврами, захватившими почти весь Пиренейский полуостров. В этой борьбе были примеры доблести, вероломства и мужества... перед лицом общего врага... Тем не менее, в 1236 году католики отвоевали Кордову, а через двенадцать лет – Севилью. Дольше всех в руках арабов оставался гранадский эмират, но в 1469 году пал и он, и этот момент истории ознаменовался созданием единого испанского католического государства. Виват, Испания!

Но почему же тогда, несколько веков спустя, Федерико Гарсия Лорка в одном из последних интервью скажет: «Это были горестные события, хотя в школах учат иначе! Погибла великолепная цивилизация: поэзия, астрономия, мавританская архитектура, тончайшее искусство, не знавшее себе равных; они принесли в Европу чистоплотность и свою загадочную культуру... а на их месте встал злосчастный, запуганный город...». В этой фразе столько же правды, сколько и горечи, но это еще не вся правда.

Аль Андалус – так в VIII веке назвали арабы этот край Европы, и до сих пор он носит имя Андалузия. И почти восемь веков здесь развивалась и процветала восточная цивилизация, которой Запад очень многим обязан. Так, наука Востока, особенно математика, была тогда на голову выше европейской. И никакие религиозные войны не смогли прервать контакта культур: андалузские мотивы звучат в поэзии трубадуров, а затем и во всей европейской лирике – ведь это мавры возродили рифму! Наконец, своды северных (в том числе – готических!) соборов повторяют лес арок-подков кордовской мечети.

Их жилища с мраморными балкончиками, висевшими над экзотическими садами, в несколько запущенном виде можно увидеть в Севилье и Толедо вместе с каскадами воды, цветным стеклом – всё это представляло контраст с дымными хлевами феодалов и дворян Франции, Англии и прочих, где ни труб, ни окон почти не делалось. В городах Аль Андалуса горели фонари на отлично вымощенных улицах. Между тем в Лондоне даже несколько столетий спустя не было ни одного городского фонаря, а в Париже еще в XVII веке обыватели тонули в грязи. Впрочем, европейских монархов вообще мало волновало «благоустройство жизни» за стенами их дворцов. К тому же арабы были на диво чистоплотны: они носили нижнее белье и часто мылись в банях, роскошных и продуманных арабских банях, до сих пор разбросанных по Испании...

А с чего католические власти начинали свое правление в Андалузии? Правильно. С запрета мыться в общественных банях. Было закрыто более четырех тысяч «омовейных заведений», а все европейские дома и дворцы еще долгое время «благоухали» и иначе чем «хлева» их не называли.

Будто в сказках «Тысячи и одной ночи»...

Итак, Восток на пороге Средних веков одарил Европу своей культурой и «роскошью арабской неги», от чего европейцы успешно отказались. Отчасти их отчаянное упрямство можно понять: больно долго давило на них «арабское иго». И теперь лишь в Андалузии можно увидеть знаменитый мавританский стиль – в домах, садах и дворцах, объявленных ЮНЕСКО памятниками мировой культуры.

 В Андалузии три области и три столицы: Кордова ( переводится как «мысль»), Севилья (страсть) и Гранада (память). Три города, да еще Толедо, где можно найти осколки этого художественного стиля, сложившегося в Северной Африке. Как ни крути, но старейшие синагоги Толедо, Кордовы и других городов Европы построены именно в мавританском стиле (архитекторами и строителями были арабы, других не было!).

Знаменитые мавританские колоннады, арочки, своды, сферы – картина весьма замысловатая и волнующая. И вся эта архитектурно-художественная изощренность покрыта великолепным орнаментом – арабесками. Арабески – не просто узор, это математика, повторение и умножение, скажем, цветка или каких-нибудь иных растительных мотивов или элементов геометрических фигур. Очень красиво! И кстати, значительно позже, в балете «арабеском» назовут движение танцовщиц в легких па на одной ноге, особенно ярко поставленное в балете «Жизель» Адана...

Главный же признак мавританского стиля – его закрытость от внешнего мира. Снаружи дома и дворцы выглядят крепостями, а внутри, за мощными стенами с потайными выходами и ловушками, прячется «сокровище» – роскошные апартаменты удобной планировки, часто в двух уровнях, с инкрустированной мебелью, персидскими коврами, огромными диванами с немыслимым количеством подушек... Из комнат вы выходите во внутренний двор и попадаете в садики с фонтанами и бассейнами, ухоженными растениями, то есть в пресловутые «арабские садики» – тоже произведения искусства. Арабы были, между прочим, первыми садоводами в Европе: все ценные фрукты были принесены на континент ими, и они же научили европейцев умению создавать роскошные цветники во дворах и парках. И конечно, представить себе мавританский дворец без библиотеки совершенно невозможно. Книги, содержащие мудрость истории, являлись величайшей ценностью. Привычные для нас европейские библиотеки со стеллажами до потолка и балкончиками по периметру имеют мавританское происхождение.

Спасибо истории...

Толедо знаменит тем, что там жил Эль Греко, а Гранада считается «жемчужиной арабского стиля» в Испании. Покуда испанцы громили «Кордовский халифат», Севилью, Толедо, мавританский стиль продолжал жить в Гранаде. Там и сегодня можно увидеть самые яркие, пожалуй, его остатки. Прежде всего в Альгамбре – это дворцовый комплекс правителей бывшего эмирата. Впрочем, когда Альгамбру захватили испанцы, они просто надстраивали и достраивали что-то и жили в этой роскоши, созданной не ими, а архитектурное смешение стилей выглядит порой нелепо, но чаще – красиво. Как и в других городах Европы, в Венеции, например. В общем, Гранаде «повезло»: здесь, в крепостных стенах Альгамбры, не завершился последний акт разрушения мавританского искусства.

По приказу короля Карла V испанцы снесли северную часть другого дворца – Алькасара, чтобы расчистить место для новой резиденции, которая так и не была построена ни при Карле, ни позже. Ну, а потом «добрые» католики оставили Альгамбру в покое, и она простояла так, зарастая травой забвения, долгие шесть веков, пока в 30-е годы позапрошлого века американский писатель Вашингтон Ирвинг, бывший одно время послом в Испании, не открыл миру этот шедевр мавританского зодчества. И Альгамбра стала с тех пор Меккой для поэтов, архитекторов, художников и просто путешественников-романтиков. Само собой и Федерико Гарсия Лорка в своих стихах воспевал Альгамбру, как и Гранаду, Кордову и всю Андалузию...

Один Сан-Мигель на башне покоится среди мрака,

унизанный зеркалами и знаками Зодиака –

владыка нечетных чисел и горных миров небесных,

в берберском очарованье заклятий и арабесок... («Гранада»)

 Ну кому же не хочется теперь совершить прогулку при луне по таинственному и прекрасному дворцу халифа, с которого, кажется, и могли списывать сказки «Тысячи и одной ночи»? «Альгамбра» по-арабски – «красный», и при закате солнца древние башни дворца окрашиваются в красноватый цвет, и это очень красивое зрелище. Хорошо продуманные лабиринты залов, украшенных колоннами, арками, карнизами с причудливыми узорами, создают атмосферу абсолютного покоя. По аллеям Альгамбры – короткий путь в сады Хенералифе («чудо-сад» в переводе), красоты невиданной даже для глаза привычного к южному многоцветию. Там тоже покой и тихое журчание фонтанчиков... Эти султаны умели отдыхать! В справочнике написано, что понятие «тайны мадридского двора» родилось именно в этих покоях. Вообще этот изысканный колорит мавританской культуры оставил неизгладимый след по всей Европе.

 Кстати, в Зале послов дворца только что пришедшая к власти королевская чета, Фердинанд и Изабелла, принимала неизвестного мореплавателя по имени Христофор Колумб, который просил у них кораблей и денег, чтобы отыскать короткий морской путь в Индию.

И вот о чем я подумал: арабы подарили миру свое искусство, Эйнштейн – теорию относительности; мы с удовольствием читаем Омара Хайама наравне с Шекспиром, Оскаром Уайльдом или Сервантесом, британцы обожают Достоевского, французы – Чехова, в библиотеке Каира стихотворения Пушкина затерты до дыр, а философию Конфуция, живопись Веласкеса, Гойи, французских импрессионистов и Сальвадора Дали ценит весь мир. Творчество гениев невозможно ограничить одним местом и в этом – прерогатива человеческого разума.