Экономика Германии: растут внешние риски

Чем неспокойней ситуация в мире, тем важнее для немецкого бизнеса внутренний рынок Евросоюза

Крупные, средние и даже многие малые предприятия ФРГ, сделавшие ставку на экспорт, больше всего опасаются в настоящее время дальнейшего расширения торговой войны США-Китай и всё более вероятного «жесткого Брекзита».

Сила немецкой экономики – в ее экспортной направленности. Не только крупные и средние, но даже многие малые предприятия активно продают свои товары и услуги за рубеж. Жители Германии никогда не смогли бы купить столько автомобилей и станков, съесть столько мяса и сладостей, заключить столько страховок и консалтинговых контрактов, сколько их производят или предлагают фирмы ФРГ. Высокий спрос по всему миру на всевозможную продукцию Made in Germany обеспечивает значительной части населения страны хорошо оплачиваемые рабочие места, предпринимателям и акционерам – высокую прибыль, государству – значительные налоговые поступления.

Однако столь ярко выраженная ориентация экономики на внешние рынки является одновременно и ее слабой стороной. Немецкий бизнес сильно зависит от обстоятельств, на которые Германия мало и зачастую никак не может повлиять. Поэтому стоит только мировой торговле замедлить свой рост, и это тут же отрицательно сказывается на крупных, средних и даже многих малых предприятиях ФРГ. В результате падают темпы роста ВВП, что в худшем случае может привести к рецессии – сжиманию экономики, кризису.

Чем опасны торговые войны

В январском номере «Партнёра» мы предупреждали: в этом году главной угрозой для поступательного развития экономики Германии будут непредсказуемые последствия международных событий. Хорошая новость: первая половина 2019 года обошлась без сильных потрясений на мировой арене. Плохая: весьма вероятно, что они произойдут в начавшемся втором полугодии.

Пока две самые серьезные угрозы: торговая война США-Китай и «жесткий Брекзит». В последние недели к ним прибавилась новая: опасность крупного вооруженного конфликта в Персидском заливе между Америкой (вместе с целым рядом ее ближневосточных союзников) и Ираном. Пока дело не дойдет до горячей войны в главном нефтеносном регионе планеты, немецкий бизнес будет больше всего беспокоить торговая война США и Китая. Ведь в нее, во-первых, втянуты два важнейших экспортных рынка Германии (если не считать Европейский Союз).

Во-вторых, явные или мнимые успехи торговой войны вдохновляют президента США Дональда Трампа расширять список стран, на продукцию которых он вводит или грозит ввести таможенные пошлины. Свежие примеры – Мексика и Индия. Протекционистские действия Вашингтона, ограничивающие производителям из других стран доступ к рынку Соединенных Штатов, оборачиваются, как правило, ответными штрафными пошлинами этих государств против американских товаров.

Всё это нарушает сложившиеся международные торговые связи и производственные цепочки, искусственно создает избыток или нехватку определенной продукции в тех или иных странах, вызывает резкие колебания цен, порождает неопределенность. В результате предприятия по всему миру сокращают инвестиции (например, меньше покупают в Германии станков и оборудования для расширения или модернизации производства), а потребители, опасаясь ухудшения своего материального положения из-за ускорения инфляции, снижения зарплат или даже потери работы, тратят меньше денег (читай: покупают меньше немецких машин).

Немецкий автопром особенно обеспокоен

Именно немецкую автомобильную промышленность особенно тревожит сейчас рост протекционизма во всём мире. Ведь всевозможные барьеры возводятся как раз в тот самый момент, когда весь мировой автопром вступает в сложный, долгий и дорогостоящий процесс перехода от традиционных двигателей внутреннего сгорания на электрические моторы. Этот переход вызван как крупномасштабной государственной поддержкой электромобилей на гигантском рынке Китая, так и нарастающей борьбой против вредных для человека и глобального климата выхлопов.

Внедрение принципиально новой автомобильной техники потребует в ближайшие годы от немецкого автопрома огромных материальных усилий. В такой ситуации ему нужен растущий или хотя бы стабильный спрос на свою продукцию. А происходит как раз обратное. Так, на автомобильном рынке Китая, чрезвычайно важном для всех немецких автостроителей, особенно для Volkswagen и его дочки Audi, вот уже целый год падают продажи, что связано с экономическими проблемами КНР, обостряющимися под ударами американских пошлин.

Продажи немецких машин в Китае могут упасть еще больше, если Пекин введет крупномасштабные штрафные пошлины на американские автомобили, ведь у BMW и Daimler имеются заводы в США, активно экспортирующие свою продукцию на рынок КНР. Немецким автостроителям перспектива попасть в американо-китайской торговой войне под перекрестный огонь сулит серьезные финансовые потери.

Одновременно растет опасность, что Дональд Трамп введет таможенные пошлины на поставки из Мексики, чтобы заставить ее усилить борьбу с нелегальной миграцией в США. А ведь все ведущие немецкие автостроители построили в мексиканских городах с их относительно дешевой рабочей силой большие заводы в расчете на беспошлинный экспорт автомобилей на огромный американский рынок. Только что, в июне, концерн BMW открыл там предприятие, в которое вложил 1 миллиард евро.

Ну, а если ко всему этому добавить, что Дональд Трамп вот уже два года грозит ввести штрафные пошлины на ввоз в США легковых машин из Евросоюза и что эта мера коснется главным образом немецких автомобилей премиум-класса, очень успешно конкурирующих с американскими моделями, то становится окончательно ясно, какой серьезный удар по привыкшей к свободной торговле экономике Германии может нанести раскручивание спирали торговых войн. На примере автопрома это видно особенно наглядно. Но в сопоставимой ситуации находятся и другие ключевые отрасли: машиностроение, химическая промышленность, металлургия.

Чем так плох «жесткий Брекзит»

Чем выше риски на мировом рынке, тем важнее для немецких компаний рынок внутренний, а это не только Германия, но и весь Европейский Союз, в котором проживают сейчас полмиллиарда жителей. Правда, 66 миллионов из них, британцы, самое позднее к 31 октября его, скорее всего, покинут.

Вообще-то Брекзит, выход Великобритании из ЕС, должен был состояться еще 29 марта. Однако парламент в Лондоне так и не смог решить, на каких условиях он должен произойти. Разработанный правительством Терезы Мэй договор с Брюсселем большинство парламентариев не устроил, поскольку Великобритания оставалась бы, по их мнению, слишком тесно связанной с Евросоюзом. Но на выход без договора («жесткий Брекзит») они тоже не пошли, поскольку не захотели терять такую привилегию членства в ЕС, как беспошлинный доступ к его огромному платежеспособному рынку.

По сути дела, многие британские политики желали бы сохранить права, но избавиться от обязанностей членов клуба. Однако ни одно объединение не допустит, чтобы вышедшие оказывались в более выгодном положении, чем остающиеся. Поэтому лидеры 27 стран ЕС заняли жесткую позицию: согласованный договор – лучший из возможных, переговоров о каком-то новом варианте не будет.

Тем временем после отставки премьер-министра Терезы Мэй наилучшие шансы стать ее преемником имеет ярый сторонник выхода из ЕС, в прошлом мэр Лондона и бывший министр иностранных дел Борис Джонсон. При нем «жесткий Брекзит» становится весьма вероятным. В таком случае весь экспорт-импорт между ЕС и Великобританией в одночасье будет обложен таможенными пошлинами. Не штрафными, а обычными, по нормам ВТО.

Тем не менее, это приведет к тому, что продаваемая на британском рынке немецкая продукция (всё те же автомобили) подорожает и окажется менее доступной. В результате сократится весьма важный для экономики Германии экспорт в Великобританию.

Неминуемым следствием «жесткого Брекзита» станет постоянный таможенный досмотр заезжающих на паромы по обе стороны пролива Ла-Манш бесчисленных грузовиков. Им придется подолгу простаивать в очередях, что сделает перевозки более дорогими и нарушит отлаженные производственные цепочки. Немецкие поставщики компонентов для британских автозаводов или, скажем, мяса для лондонских ресторанов могут потерять заказчиков, потому что будут больше не в состоянии гарантировать своевременную доставку товаров.

Конечно, выход по «жесткому» сценарию не приведет к полному обвалу немецкого экспорта на крупный британский рынок, но потери окажутся ощутимыми. Наилучший способ компенсировать их – расширить торговлю с остающимися 27 партнерами по Евросоюзу, который и так уже является важнейшим рынком сбыта для немецкого бизнеса, но имеет потенциал для дальнейшего роста.

Так, безработица в ЕС упала нынешней весной до рекордно низкого уровня, а в 19 государствах с валютой евро она снизилась до показателей докризисного августа 2008 года. Еврозона и все ее бывшие проблемные страны, которым одно время из-за долговых проблем пришлось оказывать финансовую помощь, демонстрируют теперь положительную динамику и наверстывают упущенное в годы режима жесткой экономии: бизнесмены инвестируют, потребители совершают отложенные покупки. Товары из Германии наверняка понравятся и тем, и другим.

«Курс Консалтинг» (Кёльн)

Читайте также:

1. Какая нам выгода от Евросоюза? Журнал «Партнёр», № 5 / 2019. «Курс Консалтинг»
2. Немецкая Национальная индустриальная стратегия 2030. Журнал «Партнёр», № 3 / 2019. «Курс Консалтинг»
3. Германия 2019: тревожная неопределенность. Журнал «Партнёр», № 1 / 2019. «Курс Консалтинг»