Маугли каменных джунглей

Брошенные дети – слабые травинки,
В лицах ни искринки, ни живой кровинки.

Их глаза, как бездна: не постичь вовеки…
Что ж вы натворили, Люди?!! Человеки??

Юрий Шмидт

Любая война – это, прежде всего, приговор подрастающему поколению, которое станет потерянным, несчастным. Но кто из высоких политических глашатаев, оправдывая кровопролитие заявлениями об исторической справедливости, о судьбах демократии, упоминал грядущие мучения детей – категорию населения, страдающую от вооружённых конфликтов больше всего?

В результате Второй мировой войны разразилась геополитическая катастрофа, которая вызвала неконтролируемый рост детской беспризорности. Много лет понадобилось странам Европы и СССР, чтобы справиться с этой педагогической драмой. И вот снова на общественную систему евразийского континента надвигается цунами социально-экономических проблем, вызванных стремительно растущей бездомностью детей и подростков воюющих стран.

Прежде всего надо определиться с понятиями. В этой теме есть три ключевых термина, которые постоянно путают в оценке ситуации медийные личности: безнадзорность, беспризорность, уличные дети.

Самое широкое понятие из представленных категорий педагогической запущенности, – безнадзорность. Она наступает в случае дефицита внимания к ребенку со стороны родителей либо опекающих лиц. В результате дитя предоставлено само себе, отсутствует надлежащее воспитание, хотя живёт дома. Одна из тяжёлых форм проявления безнадзорности – уход ребенка на улицу. Несовершеннолетний большую часть времени проводит вне семьи, но контакты с близкими в каком-то виде остаются, есть кров, еда. В этой ситуации он попадает в группы ребят, которых мы называем уличными детьми.

Беспризорность – это уже совсем другое качество безнадзорности: прерываются все связи не только с родителями, родственниками, но и со всеми институциями общества.

Оставшийся без дома и близких, ребёнок первое время пытается найти пристанище где-то рядом, недалеко от развалин своего жилища, используя для этого чердаки, подвалы соседних домов, просто канавы или воронки от бомб. Кого-то находят спасатели, поисковые группы волонтёров. Но всё происходит в зонах военных действий, не везде возможны эффективные розыскные мероприятия. И дети, сбиваясь в группы либо поодиночке, начинают свой путь в беспризорную жизнь, полную унижений и страданий.

Маленькие бродяги устремляются в крупные мегаполисы, большие города, где легче найти пристанище и какое-то пропитание.

В СССР во время второй мировой войны ежегодно появлялось не менее 200 тысяч новых беспризорных детей. Сейчас пока трудно сказать, но боюсь, что сегодняшняя большая европейская бойня будет причиной аналогичного чудовищного «урожая» детских несчастий.

Дети улицы и беспризорники образуют особые социально-культурные ниши, в которых формируется образ жизни, отличающийся от общественно-приемлемого. Повседневность регулируется здесь самими членами сообщества, без участия взрослых. Но в таких союзах всегда присутствует нравственный протест, направленный или обращенный к истеблишменту.

Уличным подросткам не всё равно, что происходит в их стране, они связаны с социумом теснейшим образом, в первую очередь тем, что выступают против его ценностей. А вот беспризорники образуют уже контр-культуру, в которой происходящее в обществе не имеет никакого значения, формируют свой антимир, отрицающий любые общественные нормы, если они мешают выживанию или адаптации к системе бездомного существования.

Можно привести разную статистку по стремительному росту количества беспризорных уличных детей в странах вооружённого конфликта, мы это сделаем в другой раз. Мне бы хотелось передать читателю весь драматизм бытия брошенного обществом ребёнка, составить некоторый, пусть и чрезвычайно схематичный, образ беспризорника. Тогда можно лучше понять, на что обречено это невинное существо, некогда столь любимое, составляющее смысл жизни его безвременно ушедших родных и близких.

В конце 90-х и начале двухтысячных годов я с питерскими коллегами пытался организовывать мобильную социальную работу с уличной молодёжью. Тогда мне довелось столкнуться с детской беспризорностью, воочию познакомиться с бездомными ребятами, их образом жизни.

Ценностная сфера, сфера ожидания у беспризорника предельно деформированы. Основная задача, которая определяет весь круг интересов бездомного дитя, является физическое выживание. Мы не сможем отвлечь такого ребенка от его забот красивой игрушкой или развлекательным мероприятием. Бездомный несовершеннолетний находится в постоянном поиске еды и безопасного ночлега. Всё остальное не имеет значения.

Беспризорник никогда не показывает свою «лежанку», место, где спрятан его скудный скраб, где он прячется от непогоды и ночует. Такая секретность абсолютно оправдана, поскольку теплые безопасные «нычки» всегда в дефиците у бездомных всех категорий. Если взрослый бомж таковую обнаружит, он изгонит малолетнего жильца без всякой пощады.

Маленькие бродяги периодически собираются в неустойчивые группы, которые ничего общего не имеют с традиционными детскими сообществами. Последние отличаются высокой социально-психологической динамикой; статус, положение в группе живо интересуют его участников. Само общение для домашних детей чрезвычайно значимо. Напротив, бездомных ребят совместное времяпровождение мало интересует. Для сообществ беспризорных больше подходит существительное стая, нежели группа. Такие союзы очень неустойчивы, у них нет символики, предпочитаемого стиля одежды, как у Готов, Рокеров или даже Панков. Отсутствуют внутригрупповые ритуалы. Вместе иногда легче добывать пропитание, защищаться от агрессивных бомжей – не более того. Хорошо помню случай на одном из питерских вокзалов: взрослый крепкий мужчина, донимавший нескольких просящих милостыню беспризорных детей непомерными поборами, был забит насмерть собравшимися специально для этой акции подростками.

Бездомные дети нередко отстают в развитии от сверстников, они особо уязвимы для ВИЧ, туберкулёза, гепатита С, в подавляющем большинстве болеют венерическими заболеваниями в хронической форме, у всех ребят педикулёз. Иногда удаётся уговорить детей пройти санобработку, но по возвращении в свой «бункер» у ребёнка моментально снова появляются вши. При этом часто встречаются ребята с необычайной, не по годам развитой интуицией, которая позволяет эффективно просчитывать угрозы в намерениях посторонних, быстро ориентироваться в стремительно развивающихся уличных конфликтах.

По стилю общения, особенностям эмоциональной сферы беспризорник производит очень странное впечатление, как будто имеешь дело со взрослым человеком в образе маленького ребёнка; он похож на вечно занятого, настороженного гнома из недоброй сказки. Совершенно недетская скудная мимика, излишняя осторожность, скупость на метафоры и образы в предложениях. Так разговаривает усталый сантехник, водитель грузовика, для которых в конце рабочего дня нужно максимально коротко и понятно ответить на вопросы клиента и прекратить ненужное, обременительное общение.

В отличие от взрослых бомжей бездомный подросток никогда не будет ночевать в людном месте, он выбирает тайные, недоступные для других уголки теплотрасс, водоемов, сооружений, перекрытий различных заброшенных строений – порой совершенно невероятных убежищ, куда зрелый человек просто не сможет физически пролезть.

Неизменные спутники беспризорных– крысы. И дети, и животные постоянно должны быть начеку: известно много случаев нападения крыс на спящих несовершеннолетних бродяг. Но, с другой стороны, для колоний бездомных, которые зимовали в очистных сооружениях водоканала Санкт-Петербурга в конце 90-х, основным источником животного белка были вышеупомянутые грызуны. Более трети жителей этой колонии были малолетки, а эти млекопитающие – столь необходимый растущему организму доступный белок...

Несмотря на совместное проживание, эмоциональных связей в подобных разновозрастных конгломератах не образуется. Определение «одна семья» меньше всего подходит такому сообществу. Это исключительно корпоративное образование, где люди максимально пытаются использовать друг друга. Этического кодекса, нравственных ценностей не существует, всё подчинено одной цели – выжить. У взрослых в подобных группах полностью отсутствуют моральные ограничения по отношению к детям, беспорядочные половые связи, принуждение детей к сексу является повседневной нормой.

Очевидно, что все дети, имеющие опыт беспризорного существования, перенесли чудовищные психотравмы. Пока никакой статистики не существует, никто из социологов или педагогов не проводил сколь-нибудь длительное время среди бездомных детей; мы ничего не можем сказать о процентах переживших невзгоды уличной жизни беспризорников. Исчезающие из поля зрения социальных работников дети могли перейти на другую территорию, умереть, попасть в полицию с последующей отправкой на зону для малолетних преступников. А те, кто выживал, сумели спрятать душевную боль в дальних уголках подсознания и поставить мощные психологические барьеры, защищающие от проникновения спрятанных переживаний в эмоциональную повседневность ребенка.

Взрослым такие дети открываются очень плохо. Но если педагогу удалось выстроить доверительные отношения, и беспризорник делится с ним своими переживаниями, чувства безысходности, отчаяния прорываются через психологическую защиту, подросток их осознаёт и плачет навзрыд, безутешно, как малое дитя. Самые горькие слёзы на свете – у бездомного малолетнего бродяги. Попадая в детские дома, беспризорные дети порой не могут ужиться в коллективе, поскольку их отношение к сверстникам – это смесь жестокости и потребительства. Закрепившийся опыт асоциального поведения в группах контр-культуры бездомных не так просто скорректировать. Перед приводом в детский дом уличных ребят следует определять в специальные реабилитационные центры, которые в странах бывшего СССР практически отсутствуют и по сей день.

В результате беспризорник убегает из детского дома и снова занимается бродяжничеством, Он выбирает кошмарную, недолговечную уличную жизнь, поскольку она привычнее и понятнее ему.

Со временем педагогическая реабилитация становится невозможной, патогенные поведенческие стереотипы берут верх, и ребёнок становится постоянным жителем городских джунглей, в которых каждый за себя и где актуальны антисоциальные нормативы. Разбой, насилие, убийство являются повседневным, приемлемым деянием, если это принесёт еду и удовлетворение базовых потребностей, обеспечит личную безопасность.

Германия – одна из немногих стран, где успешно проводят глубокую, интенсивную реинтеграцию бездомных детишек в общество. Реабилитация одного ребёнка стоит примерно 40 тысяч евро. Такие программы можно запустить повсеместно, вопрос – где найти необходимые средства.

40 тысяч евро – это стоимость запуска самой дешёвой ракеты. Один выстрел – одно неспасённое дитя. Но как заставить войскового или флотского начальника осознать, что когда он отдает боевой приказ, его стрелок наводит прицел на бездомного ребёнка...

Александр Файн (Берлин)

Читайте также:

1. Тайники и тайны наших детей. Журнал «Партнёр», № 12 / 2022. Автор А. Файн
2. Штурмовые винтовки против карандашей. Журнал «Партнёр», № 7 / 2022. Автор А. Файн
3. Подростки: особенности развития, психология подростка. Журнал «Партнёр», № 6 / 2022. Автор А. Файн
4. Как обрести доверие подростка. Журнал «Партнёр», № 11 / 2016. Автор К. Мурашова