Синдром «Человека с ружьем»

В сложный узел переплелись факты последнего времени, отражающие непростой характер изменений отношений, сложившихся в Германии между репрессивным аппаратом и обществом.

Политики, ученые и СМИ стали задавать себе странные вопросы. Имеет ли право государство применять насилие к подследственному, если таким способом можно спасти жизнь похищенного ребенка? Допустимы ли пытки заключенного террориста, знающего, где спрятана атомная бомба, с помощью которой его подельники обещают завтра уничтожить многонаселенный город? Что заставило инструкторов бундесвера устраивать жестокие игры с заложниками, истязая при этом новобранцев и унижая их человеческое достоинство? Не вызвано ли это тем, что Германия отправляет своих солдат в районы напряженности в качестве миротворцев? Не выхолощена ли знаменитая концепция «гражданина в униформе»? И наконец, этично ли призывать к ответу за нарушения прав человека  власти других государств, когда нечто подобное происходит в родном Отечестве? Часть вопросов задается гипотетически, но большинство их прочно привязано к реальности.

Начнем с последнего события. Организация американских правозащитников подала в суд на соотечественников – министра обороны Рамсфельда и его сотрудников, обвиняя их в пытках заключенных террористов на военной базе в Гуантанамо и в Ираке. Необычно лишь то, что иск подан ... в Карлсруэ. Правозащитники объясняют: в Америке судиться с властями бесполезно, а на территории Германии вступил в силу закон, дающий возможность юридического преследования за военные преступления, независимо от того, где их совершили.

Шансы на то, что германская прокуратура заведет уголовное дело на Рамсфельда, равны нулю. Хотя бы в силу упоминавшегося закона. Начать процесс в Германии можно в том случае, если предполагаемый обвиняемый проживает на ее территории, а к большинству тех, на кого подан иск, это не относится. Но германские СМИ охотно включились в новую кампанию обличения Америки, словно забыв о серийных ЧП у себя под боком, в бундесвере. Масштабы и качество прегрешений «человека с ружьем» в Гунтанамо, Ираке (или Чечне), с одной стороны, и в Германии, с другой, несопоставимы. Но ведь совсем недавно считалось, что Германия застрахована даже от сотой доли того, что произошло. А что же произошло?

Отряд новобранцев совершает ночной марш-бросок. Неожиданно в лесу на них нападают «арабские террористы», связывают, бросают в кузов грузовика, заталкивают в холодный подвал, заставляют обнажать интимные части тела, тычут оголенным электрическим кабелем в живот и в пах, обливают ледяной водой и заставляют часами лежать. «Террористы» оказываются инструкторами бундесвера, отрабатывающими захват заложников. Рекруты должны быть готовыми к тому, что попадут в плен к террористам, когда отправятся за рубеж защищать демократию.

Другая сцена разыгрывается в салоне самолета. Группа новобранцев подвергается столь же унизительной процедуре с применением насилия.

С июня по октябрь 2003 года подобные репетиции проходят в городах Баварии, Нижней Саксонии и Северного Рейн-Вестфалии. Подвергнутые издевательствам новобранцы (по скромным подсчетам прессы  - не менее 80 человек) «зализывают раны», взяв больничный лист, но молчат, игнорируя возможность обратиться с жалобой в гражданскую инстанцию – к уполномоченному бундестага по вопросам обороны. А раз молчат, не реагирует и Министерство обороны, хотя не может не знать о происходящих событиях. Наконец, весной 2004 года - реакция. Закрытым циркуляром  «репетиции с заложниками» запрещаются. 18 солдат, капитан и 17 инструкторов уволены со службы. Увольняют «стрелочников», высоких начальников не беспокоят. Скандал разрастается. Бывший министр обороны Шольц высказывается в печати: надо гнать из армии тех, кто допустил подобное. Поиски ответственных продолжаются. Но неожиданно под угрозой оказывается нечто более существенное, чем репутация отдельных лиц, – славная концепция «гражданина в униформе».

Сформулировал это понятие в первые годы становления бундесвера граф фон Баудиссин. Участие в разработке военных операций Второй мировой войны не помешало ему стать солдатом мира, одним из первых военных реформаторов демократической Германии. Он принадлежал к тем немногим кадровым офицерам вермахта, которые почувствовали, что национал-социалисты надругались над их профессиональной моралью и принципами. Баудиссин работал в Ведомстве Бланка, позже преобразованном в Министерство обороны, затем в штабе НАТО, а выйдя на пенсию, возглавил Институт по изучению проблем мира. Я познакомился с ним в конце 70-х годов прошлого века и несколько раз брал у него интервью. Генерал, считавший себя «гражданином в униформе», сыграл неоценимую роль в установлении новых отношений между армией и обществом. «Гражданин в униформе» – ключевое понятие, определяющее положение военнослужащего или резервиста в обществе.

К числу его обязанностей относится не только долг защищать Отечество, но и так называемый «долг неповиновения», восходящий к принципам, которые исповедовали те офицеры и генерала, которые покушались на Гитлера. С учетом этики участников  антигитлеровского сопротивления в военную доктрину Германии после войны и включили «долг неповиновения». Солдат не должен выполнять приказ, побуждающий к преступным действиям или унижающий достоинство человека. «Долг неповиновения» - часть концепции «гражданина в униформе», которая стала своеобразной противоположностью большевистского понятия «человек с ружьем».

ЧП в бундесвере говорят о том, что синдром «человека с ружьем» может  проснуться в каждом, кто получает в руки оружие. При реальном столкновении с образами врага принципы демократического государства отступают на второй план. Получается, что и демократия полной гарантии против нарушений прав человека не дает.

Евгений Бовкун (Бонн)