Образование

Елена Шлегель (Пасаау)

Горячие денечки у школьников - это подготовка к экзаменам. У школы как у общественного института – не менее (а возможно, более) горячие денечки - это подготовка к очередному международному тесту, проводимому Организацией экономического сотрудничества и развития. 2012-й – год проведения тестов, а значит, особый. Предыдущий всплеск связанных с этим треволнений приходился на 2009 год.

В связи с этим рискнем позабавить читателя, задав ему вопрос на засыпку: что общего между падающей башней и космическим аппаратом? Ну, бывает, что и космические аппараты падают. Мы, однако, имеем в виду другую общность. Весьма поучительную – хотя, конечно, шутливо-метафорическую, а не буквальную.

Два шока, две морали

В историю Германии вписаны две шоковые встряски, о которых даже за давностью лет продолжают говорить и спорить.

В начале нынешнего века страна испытала «PISA-шок». Не только раздувающие сенсацию СМИ, но и многие спокойные педагоги-эксперты отмечали, что по своей неожиданности и силе он сопоставим со «спутник-шоком», наделавшим шуму за четыре с лишним десятилетия до этого.

PISA – аббревиатура от названия запущенной в 2000 году Programme for International Student Assessment. Но слуховые ассоциации с Пизой – неизбежны. К тому же результаты первого «Assessment» оказались для Германии столь неутешительными, что бойкие языки естественным порядком продолжили эту ассоциацию: мол, немецкая система школьного образования накренилась, как Пизанская башня, и грозит рухнуть.

М-да, а во времена «спутник-шока» известный педагог и философ Георг Пихт пустил в общественный оборот пугающее словцо Bildungskatastrophe, которое, по его мнению, выражало приговор западногерманской системе образования. Пихт был не одинок в своих обвинениях. Социолог Ральф Дарендорф писал в своей книге «Образование - это гражданское право», вышедшей в 1965 году, что недостатки в системе базового обучения грозят сокрушить демократическую основу ФРГ.

Если Пиза и PISA - это все-таки «две большие разницы», то «спутник-шок» был впрямую инспирирован запуском первого советского искусственного спутника Земли. Восточная Германия от этого, конечно, «не пострадала». Она, как и советский народ, купалась в лучах «крохотной луны», гордилась космическими достижениями социализма. Сейчас мало кто задумывается над происхождением названия самой знаменитой автомобильной марки в ГДР, между тем «трабант» - это спутник. Ну а «спутник-шок» был феноменом сугубо западным. В том числе и западногерманским. Американцев в первую очередь напугал продемонстрированный Советским Союзом уровень ракетного вооружения. Во вторую же очередь заговорили о фундаментальных причинах неслыханного рывка в техническом развитии, о превосходстве советской системы образования и о трагическом отставании западных школ и вузов. «Плакала» не только Америка, но и другие западные страны, в том числе ФРГ, считавшая до этого свои стандарты образования престижно высокими. Все тогдашние формулировки о «позорном отставании» немецкой школьной системы были почти слово в слово воспроизведены во времена «PISA-шока».

Всё это, в общем, дела минувших дней. Но отнюдь не преданья старины глубокой, а вечно актуальный предмет споров немецких педагогов, политиков, родителей и, между прочим, самих школьников.

Сказать, однако, что страна потонула в спорах, значит погрешить против истины. Из обоих педагогических скандалов были извлечены конструктивные уроки. На стыке 60-70 гг. прошлого века была запущена памятная школьная реформа. Вот некоторые ее показатели: создание объединенных школ (Gesamtschulen), заполнивших разрыв между общими школами (Hauptschulen) и гимназиями; разработка национального структурного плана образования и воспитания; учреждение совместных (федерального центра и земель) комиссий по вопросам планирования образования. Деятельность комиссий позволила несколько выровнять образовательные стандарты разных земель, сильно разошедшиеся из-за отсутствия центрального руководства школьной жизнью. Был даже период эйфории: немецкая школа пошла в гору. Но были и пробуксовки. Не все насущные вопросы нашли требуемое решение. Отмечалось, например, что доля валового внутреннего продукта, направляемая на финансирование образования, уступает показателям некоторых других развитых стран. В ФРГ она долгое время не достигала пяти процентов ВВП, тогда как в некоторых развитых странах составляет значительно более весомую долю. По данным на начало нынешнего века, в Австрии она составляла 5,7 процента, в Швейцарии - 5,8 процента, в Финляндии - 6,4 процента, в Дании - даже 8,5 процента. Кроме того, в Германии некоторые федеральные земли финансировали образование с колоссальным отставанием даже от среднего по стране показателя. Так, в Гамбурге эти затраты не превышали двух процентов ВВП.

Уже поэтому результаты первого PISA-исследования, проведенного в 2000 году, обернулись шоком и скандалом. А ведь были и другие причины отставания. Достаточно сказать, что школы Германии четверть века вообще не принимали участия в международных сравнениях, а в 1995 году подключились лишь к программе TIMSS (сравнение знаний по математике).

А тут – «сразу» PISA, развернутое тестирование по многим странам. И сразу шок. Из PISA-шока тоже была извлечена необходимая мораль, приняты меры для улучшения школьной системы. Каковы их результаты?

«Вот и книжка воротилась, воротилась и тетрадь...»

Из приведенного выше полного английского наименования следует, что PISA - это программа международной оценки знаний школьников. Пусть не смущает слово «Student» – имеются в виду всё же школьники базовых выпускных ступеней. Основным «обследуемым объектом» являются 15-летние ученики. Проверяются их навыки в чтении, знания по математике и естественным наукам. Результаты обобщаются по широкому перечню стран-участниц. Хотя в ОЭСР входят промышленно развитые страны, но сравнения проводятся не только в них, но и во многих других странах, как продвинутых, так, мягко говоря, не очень. Вплоть до Киргизии, которая в последнем PISA-сравнении, в 2009 году, по всем трем позициям заняла 65-е (последнее) место. Обследования проводятся каждые три года. Правда, в промежутках проводятся и дополнительные PISA-тесты, по отдельным категориям школьников, включая младшеклассников, даже воспитанников детских садов и родителей. Но мы пока ведем речь о «больших» тестах, единовременно проводимых более чем в полусотне стран. Показатели этих тестов считаются наиболее авторитетными и потому создают почву для самых острых полемик.

Первое сравнение было проведено в 2000 году, последнее – в 2009, следующее пройдет «вот-вот». Конфузом (и шоком) для Германии стал в 2000 году 20-е место по математике и естественным наукам и 21-е место по чтению. Звучали разные комментарии. Говорилось, например, что в немецких школах высока доля иммигрантов – те «не умеют читать». Однако национальная педагогика не пошла по пути подобных самоутешений. За качество школьного образования взялись всерьез. В результате к 2009 году Германия заметно улучшила свои позиции по каждому из тестовых предметов:

 

У многих школьников, что ни говори, проснулся интерес к учебе. «Тут и книжка воротилась, воротилась и тетрадь». Что касается школьников-иммигрантов, то вместо критики, наоборот, отмечены их возрастающие успехи в чтении, сокращающаяся разница в показателях местных и «пришлых» школьников. Из национальных групп иммигрантов особо проблематичными остаются лишь школьники-турки: с чтением и пониманием прочитанного у них по-прежнему непорядок.

Любимые мозоли

Между тем, эксперты ОЭСР отмечают и иные «замозолившиеся» проблемы. Среди них:

 

Данные проблемы отмечены частично и в докладе «Образование в Германии 2012» (Bildung in Deutschland 2012), подготовленном по поручению правительства и Конференции министров культуры федерального центра и земель. В докладе отмечены и механизмы, позволяющие решать эти проблемы. Так, улучшение показателей школьников-иммигрантов в чтении – безусловный результат широкого распространения программ языковой поддержки. Ведь проблемы с чтением у иммигрантов возникают из-за трудностей с немецким языком, поскольку оцениваются навыки в чтении именно на этом языке (а не на русском или, например, турецком). Отмечен и тот факт, что за последнее десятилетие престиж образования заметно возрос. Характерным признаком этого становится рост успеваемости детей из малообеспеченных семей (сказывается установка на то, чтобы выйти в люди, а без хорошего аттестата это невозможно). Сокращается число подростков, бросивших школу, не доучившись до аттестата. С другой стороны, увеличивается доля тех, кто продолжает послешкольное обучение, в том числе и в вузах.

Сказывается, конечно, и улучшение финансовой базы образования. В настоящее время отчисления в эту отрасль составляют около семи процентов ВВП (резкий скачок по сравнению с уровнем, зафиксированным на начало века).

Но финансовая база школ не всегда пребывает в гармонии с личным достатком. По-прежнему высока доля детей, растущих в малообеспеченных семьях. Она составляет 29 процентов. В принципе доля сокращается – но слабыми темпами. За последние пять лет она упала лишь на три процентных пункта. А бедность, увы, – ненадежный помощник в учебе.