Мера честности

Менталитет

Д-р Давид Шимановский (Карлсруэ)

Для 60 % недавно опрошенных немцев честность остается первостепенной моральной ценностью. Но степень ее реального проявления не у всех жителей Германии одинакова. Политическая элита страны нравственно неоднородна – ведь она отражает нравы общества, чьи интересы призвана защищать. Лишь 38 % немецких парламентариев упомянули честность в числе основных гражданских добродетелей.

В словаре Дудена честность определяется через такие качества, как правдивость, искренность, добросовестность, верность. Его антиподы – лживость, лицемерие, бессовестность, вероломство. Кант считал честность признаком моральной зрелости личности. Благочестивые бюргеры связывали ее с библейскими заповедями «не солги» и «не укради». А как в наши дни обстоят дела с этой традиционной ценностью у рядовых немцев и политиков?

«Власть всегда лжет»?

Согласно опросам, проведенным Институтом общественного мнения YouGov, две трети немцев предпочитают не нарушать заповедь «не солги». Но более 70 % респондентов считают «ложь во спасение» приемлемой, если речь идет о незначительном обмане. Каждый второй из них давал обещания и льстил в корыстных целях, но половина при этом не испытывала стыда, даже если их в этом уличали. Не удивительно, что и политики страдают дефицитом правдивости.

«Власть всегда лжет» – этот циничный афоризм публициста Г. Томпсона поддерживает его коллега Дж. Миршеймер, различающий умышленный ввод в заблуждение других государств ради получения преимуществ, нагнетание страха у населения перед реальной или мнимой угрозой для маскировки своих неудач, «стратегическое прикрытие» непопулярных решений или приукрашивание позорных страниц отечественной истории. Автор оправдывает «либеральную ложь» из благих намерений, которая может быть «умной, нужной и добродетельной». Важно, чтобы она не стала хронической и неправдоподобной.

«Никогда столько не врут, как во время войны, после охоты и до выборов», – говорил Бисмарк. Его правоту подтвердило ведомство Геббельса, обманывавшее свой народ, говоря о событиях Второй мировой войны. «Frankfurter Allgemeine» напомнила, что К. Аденауэр и Ф. Штраус нередко лгали «во имя блага немецкого народа», Г. Геншер умалчивал о пребывании в рядах нацистской партии, а А. Меркель – о своем участии в «агитпропе» ГДР. Предвыборные кампании в ФРГ иллюстрируют популизм кандидатов, раздающих несбыточные обещания в погоне за голосами избирателей. Особенно безответственны речи демагогов из маргинальных партий, которым приход к власти не светит. Во время последних выборов в бундестаг медийный канал ARD проанализировал степень доверия к кандидатам от CDU, SPD, FDP, Grüne и Linke, каждый их которых заверял слушателей: «Даю вам честное слово». 89% избирателей почти или совсем не верят «народным представителям», обещавшим, что повышения налогов не будет.

В Германии нет закона о наказании за политическую или бытовую ложь, если это – не свидетельство под присягой в суде. Разумеется, иной раз не всё, что думаешь и знаешь, можно сказать вслух. Гельмут Шмидт однажды признал: «Политик не должен лгать людям в лицо, но не всегда вправе говорить им всю правду». Вместе с тем есть и безусловный моральный запрет искажения или умышленного сокрытия истины, о чем писал Кант. А Томас Манн утверждал: «Болезненная правда лучше, чем ложь, но чтобы ее сказать, требуется большое мужество».

«Нет ничего труднее прямодушия»

Недавно в онлайн-дискуссии некто Вилли написал: «Открытый характер больше присущ южанам, чем северянам. У них что на уме, то и на языке». Ему возразила Катрин: «Разве в Гамбурге люди менее искренни, чем в Мюнхене? Прямодушие и криводушие зависят от уровня нравственности. Если твои помыслы чистые, и скрывать тебе нечего». Большинство немцев высоко ценят прямоту души, отсутствие лицемерия как залог взаимодоверия и уважения. «Я могу обещать быть искренним, но не бесстрастным», – признал Гёте. Поэт отличал притворство из вежливости от коварной мимикрии и хамства, бравирующего своей прямотой. С ним согласен Достоевский: «Нет ничего в мире труднее прямодушия и нет ничего легче лести».

Если среди 58% немецкого населения популярны открытость, преданность и надежность, то у политиков эти качества особым спросом не пользуются: лишь 22% из них почитают верность долгу и 9% – откровенность. Конечно, им приходится балансировать между неподдельной и показной искренностью, принципиальностью и дипломатической гибкостью. И это удавалось В. Брандту, Й. Фишеру, Г. Колю, А. Меркель. Немцы понимают: политический деятель – лицо публичное, он вынужден ответственно взвешивать каждое слово, а порой утаивать истину, прибегая к полуправде и эвфемизмам.Но граждане не прощают политикам конъюнктурного приспособленчества и хитроумия. В прошлом году общественность осудила двуличие министра обороны Т. де Мезьера, который запутался в показаниях перед комиссией, расследовавшей скандал вокруг вооружения бундесвера. «Левые» нападают на лидеров SPD за то, что они согласились на телефонные прослушки разведслужб США в Германии, когда были у власти, а теперь выступают против «шпионажа». В свою очередь, правоцентристская коалиция подверглась жесткой критике за непоследовательность в вопросе об атомной энергетике ФРГ. А недавно вышла в свет книга Э. Ройтера «Час лицемерия: Как менеджеры и политики дурачат нас». Автор, бывший председатель правления Daimler-Benz, со знанием дела разоблачает эгоизм и непорядочность немецкой элиты, «где каждый в конечном счете думает о своей выгоде, не признавая личной ответственности перед обществом и прикрываясь громкими речами об этических ценностях».
 

Без честности нет чести

«Keine Ehre оhne Ehrlichkeit» – гласит поговорка. В немецком и русском языках у слова «честность» один корень – «честь». Оба народа понимают честь как признание нравственных заслуг человека на основе его честных поступков. Однако самым надежным гарантом честности является совесть – мотив, контролер и судья поведения личности. Эпитетами «бесчестный», «бессовестный» немцы клеймят того, кто своей нечестностью подрывает собственную репутацию и достоинство, теряя право на общественное уважение и самоуважение.

За последние 20 лет число мелких краж в стране снизилось почти вдвое, а угонов автомашин и велосипедов – втрое. Но сохраняется множество хищений и злоупотреблений иного рода: утаивание личных доходов, расхода энергии, воды и т.п. Появились новые формы жульничества (например, взлом хакерами электронных счетов). В то же время возросло количество найденных вещей и денег, добровольно возвращенных их владельцам. В прошлом году таксист из Вюрцбурга бескорыстно вернул пассажирам 250 тыс. евро, забытых ими в авто. Любопытный тест провело издательство Ридерс Дайджест: в людных местах 16-и крупных городов мира репортеры подбросили по дюжине портмоне с визиткой, номером телефона, семейным фото и деньгами. В 90 случаях из 192 (47% ) добросовестные люди разного возраста, пола и статуса вернули «потерю» владельцам. На первое место по уровню честности вышли финны: из 12 находок в Хельсинки ими были возвращены 11. Берлинцы вернули всего 6, а последними оказались жители Мадрида (2) и Лиссабона (1).

Добросовестность или непорядочность политиков и прочих публичных лиц проявляется весьма своеобразно. Кант полагал, что честный политик отвергает циничный прагматизм и не прибегает к наивному морализаторству. В политике он видел лишь средство достижения высшей цели – общего блага, посредством терпения и конструктивного компромисса. Другой тип, по Канту, – беспринципный политикан, исключающий мораль из политических игр с неразборчивыми средствами, маскируясь внешней благопристойностью. В Германии встречаются обе эти разновидности. Ратуя за честность, некоторые не брезгуют всяческими махинациями. Так, кандидат в канцлеры от SPD Пеер Штайнбрюк был уличен в том, что не включил в налоговую декларацию гонорары за прочитанные лекции. Шеф-редактор еженедельника Zeit Тео Зоммер сумел скрыть от налоговиков 650 тыс. евро. Бывший руководитель фракции либералов в Европарламенте Алиса Шварцер ухитрилась увезти в Швейцарию 3,5 млн евро, a магнат футбольного бизнеса Ульрих Хёнесс – 18,5 млн евро. Немецкая Фемида вкупе с финансовыми органами воздали каждому «по заслугам».

Тщеславные представители элиты зачастую стремятся любой ценой обзавестись дипломами докторов наук. Аннета Шаван, в прошлом федеральный министр образования и науки, защитила диссертацию на тему «Личность и совесть», в которой треть текста взята из других источников без ссылок на авторов. Совершил плагиат при составлении докторской диссертации и бывший министр обороны Карл-Теодор цу Гутенберг. Уве Бринкман – политик из Гамбурга, доцент военной академии, и Сильвана Кох-Мерин – депутат Европарламента, значительную часть своих «научных трудов» также ухитрились списать. Все они лишены ученых степеней и должностей.

Эффективность демократии и правовой системы в Германии проверяется успехами в борьбе с бесчестьем и бессовестностью в разных сферах и слоях общества. Злоупотребление служебным положением, обман населения, плутовство и хищения всё чаще становятся достоянием гласности благодаря свободным средствам информации и караются по закону независимыми органами юстиции. А гражданам следует настойчивее добиваться прозрачности и подконтрольности своих политических и общественных деятелей. Ведь каждый народ имеет то правительство, которое он заслужил, как заметил Жозеф де Местр. Это в равной степени относится и к электорату ФРГ, призванному более требовательно и критично относиться к «слугам народа» любого ранга.