Пропаганда на российском телевидении

Евгений Кочанов (Бонн)

Когнитивный диссонанс 

Я стараюсь смотреть, в меру своего терпения, пропагандистские передачи российского телевидения – Киселева ли, Толстого, Соловьева – иногда даже «бесогон» Михалкова. Напор – хорош. Давить их, гадов! У Соловьева американский «мальчик для битья» Майкл Бом вылезает: «Вот системы «Торнадо», российские, на вооружении Украины их нет, почему же они там? Шум, гам. Майклу удалось пробиться слабеньким голоском и сообщить, что три типа системы «Торнадо» подлежат отводу, что и зафиксировано в Минских договоренностях. «Да нет, ничего подобного, почитай внимательно, да ты, небось, и читать-то не умеешь!» Таков уровень дискуссии. И он, как это ни прискорбно, отражает уровень морального падения российской журналистики.

Это произошло не сразу. Многие помнят, конечно, конец 80-х – начало 90-х прошлого века, триумф НТВ, других независимых каналов. Было кем-то принято решение – не брать на работу старых, опытных журналистов, главная ориентация – на молодежь, не отравленную советскими идеалами. Оказалось, однако, что ее и другими «идеалами» легко отравить – «старики» же – не все, но многие, в особенности же среднее поколение, в позднебрежневское время приобрели иммунитет, овладели творческой иронией, но главное – это опыт, полученный в годы, когда за любой неверный шаг можно было и за решетку загреметь. Как делать новости, где ключевое слово, что можно говорить, чего нельзя, когда рискнуть, когда не надо, да много всяких профессиональных тонкостей, обо всех и не расскажешь – они проявляются сами в процессе работы.

Молодежь не выдержала, рванулась в безудержное, как говорили, «огульноое охаивание» Украины и столь же «огульное» возвеличивание своего нынешнего руководства. Путей к отступлению нет, клеймо на всю оставшуюся жизнь. Что ж, молодежь никогда не думает ни о зрелости, ни тем более о старости.

В профессиональной пропаганде я – с 1967 года, когда начал работать в Международном отделе Всесоюзного радио –на «Маяке», – говорили мы. Тогда это был главный источник информации для всего Советского Союза, ведь в каждой квартире была радиоточка. И каждый человек завтракал под знакомые голоса «Маяка». А к вечеру, конечно, – «Голос Америки», Би-Би-Си, Радио «Свобода», кто-то находил «Кол Исраэль» в хрипящем заглушками эфире. В советское время телевидение не было сколько-нибудь значимым источником информации по вполне понятной причине. По радио за какие-то пять минут (стандартный формат «Маяка) можно было хотя бы приблизительно узнать, что происходит и у нас, и во всем мире. Телевидению же нужна «картинка», если же на экране только «говорящая голова», значит, что-то случилось и скоро пойдет «Лебединое озеро».

Собственно, это всё относится вообще к природе телевидения – советского ли, американского или бурундийского. Новости – максимально коротко, если в дикторском исполнении, остальное – видеорепортажи. Они – действуют. Они затрагивают чувства зрителей, независимо от сопровождающего их текста. Распятый ребенок на Украине – кадра-то нет, но есть плачущая свидетельница... Доказано, подтверждено – ложь, но, возможно, что-то и было...

Очень уж модным стал термин «когнитивный диссонанс». В принципе он относится к психологии личности, когда человек не может совместить свои воззрения, представления, убеждения, мысли с окружающей реальностью. Всё правильно, но к нам это не относится. Это относится к тем, кто взахлеб смотрит российское телевидение, а потом идет в магазин. На какие-то товары – в три раза поднялись цены, ну, это – деликатесы, мы их и раньше не покупали. Но картошка-то почему? Ясно, во всем виноват Запад, США...

Такова картина российского информационного поля. До восьмидесяти процентов времени в выпусках Первого канала, РТР, НТВ, да и других, за редкими исключениями, занимает тема... Украины. Что только не рассказывают – и о фашистах, и об экономическом крахе, и об агрессивных намерениях. Смените плюс на минус, Украину на Россию – уверяю вас, вы получите более или менее вразумительное представление о ситуации у нас дома.

Владимир Яковлев, основатель и вдохновитель газеты «Коммерсантъ», впоследствии и одноименного издательского дома, человек, который принес много в российскую журналистику (вместе, конечно, со своим отцом, великим, без преувеличения, Егором Яковлевым), живет по последним, не вполне подтвержденным данным, в Израиле. Он вспомнил студенческие годы в МГУ, военную кафедру, курс «спецпропаганды» – методов разложения войск и населения противника, принуждения его к сдаче позиций, городов, всей страны. Владимир перечислил даже конкретные методы (без особой детализации, разумеется), которые, все-таки, имеют в своей основе то ли Гюстава Лебона, то ли его поклонника Ленина, то ли гениального в своем отвратительном роде Геббельса.

Дело ведь не в том, насколько эффективна спецпропаганда. Я тоже изучал ее в Институте восточных языков, но, увы, начавшийся туберкулез снес меня с военной кафедры. Через пару лет, правда, я записался в число желающих прыгнуть с парашютом – на доске той же военной кафедры. Немного нас образовалось, половину, наверное, составили «ханурики». Авторитетные институтские атлеты прыгать не пожелали.

Я написал уже – спецпропаганда имеет целью разложение войск и населения противника. Метод «гнилой селедки». Метод «перевернутой пирамиды». Метод «большой лжи». Принцип «40 на 60». Метод «абсолютной очевидности». Это было еще тогда, когда учился Владимир Яковлев, в конце 70-х – начале 80-х, и это действовало. Конечно же, сейчас, после настоящей революции в области информационных технологий, появились методы, бьющие еще более эффективно, еще более убийственно. Что же по своим-то? Бьют ведь по России, по русским, по татарам, башкирам, евреям – по всем. А мы всё смотрим Первый канал и торжествуем, когда узнаем, что инфляция на целый процент меньше, чем прогнозировали, а рубль нынче – самая твердая валюта всех времен и народов. Это ведь тоже спецпропаганда, не боевая, конечно, скорее, доморощенная. Простите меня за старческие эскапады, но нынешние «журналисты» не выдержали бы и трехминутной дискуссии с журналистами настоящими. Журналистика умерла в России. Настоящая журналистика – главной целью которой является поиск истины. Вспомните, ведь журналистом был Генри Стэнли, нашедший Ливингстона, великого исследователя Африки, и он не врал ведь, что нашел его где-то в... Ну, вы по передачам российского телевидения можете представить возможные варианты. Американцы – они же, вы знаете...

«Бесстыдство – наш удел», – написал Андрей Вознесенский давно еще, а стих живет. Это нормально сейчас – говорить что-то и тут же отрицать, обвинять других в собственной лжи, говорить об очевидном: «Не было этого», «у вас неверные сведения, перестаньте лазить в ваш Интернет».

Есть люди, с рождения убежденные в своей правоте – в том ли, в другом, в третьем. Несгибаемые. Все мы с ними, конечно же, сталкивались и едва ли получали удовольствие от общения при аргументации: «не может быть, потому что не может быть никогда». Недавно в ходе одной телевизионной дискуссии – «А вам не нужно это слушать, потому что это всё вранье». –«Почему же?» – «Так мы же знаем, что слушать».

Неожиданным результатом «спецпропагандистской» операции против собственного народа явилось резкое увеличение подобных личностей. Предельно оболваненных, если уж говорить начистоту. Больно. И самое страшное – что это надолго. Раньше мне казалось, что стоит человеку обнаружить очевидную ложь – и он начинает думать, искать правду, вырабатывать собственное мнение. Возможно, так оно и было – в другом состоянии общества. Теперь же, когда дружеские и даже родственные связи болезненно рвутся, потому что одни уверены: «киевская хунта», а другие: «кремлевская клика»... Можно и тех и других обвинять в неправоте, в легковерии, в искажении истины. Результат прискорбный – с тобой перестают разговаривать. В условиях жестокой психологической войны не осталось родственников и друзей – лишь «свои» и «чужие». И даже когда объективная реальность вроде многократного роста цен на, казалось бы, свои, местные продукты сильно бьет по карману, первая мысль: «Будь проклят этот Запад!»...

Люди и вообще-то неохотно признают свою неправоту, и даже признав, подумывают: «А ведь в чем-то я был прав». И это – в нормальном, мирном состоянии общества. «Я сам обманываться рад», – писал Пушкин – о любви, как вы знаете. Об этом сейчас и говорить-то не приходится – напротив, я вижу настойчивые, до грани абсурда, усилия превратить остатки нарождавшегося гражданского общества в покорную завывающую орду.

Когнитивный диссонанс – по сути дела, несоответствие реальности с представлениями конкретного человека об этой реальности, и это у конкретного человека вызывает дискомфорт или, в тяжелых случаях, фрустрацию. Мы видим сейчас страну, находящуюся в этой ситуации. Легкого выхода нет, но даже предельно затурканное общество рано или поздно находит выходы. История не повторяется, даже в виде фарса. И, как мне кажется, в истории каждой цивилизованной страны имел место свой, родной когнитивный диссонанс, и – да, он приводил и к гражданским войнам, а потом к примирению, к миру, экономическому взрыву, к образованию великих империй.

Сейчас же я вижу на российском телевидении, а это сегодня единственное «средство информации» для подавляющего большинства населения России, да и для многих иммигрантов здесь, в Германии, – многократно в течение дня транслируемую ненависть к Украине, к Западу (огульно) и к США, в особенности, и не вижу этому конца.