Воспоминания о зиме и не только о ней…

Ну что, дорогие читатели журнала «Партнёр»... Вот уже и последний месяц зимы. Подкрался практически. Время мчится с пугающей скоростью, и старый анекдот « встал, лег, встал, лег с Новым годом» уже совершенно не кажется смешным. Улыбнешься только с легкой грустью, да и подумаешь о том, что пора уже учиться наслаждаться каждой минуточкой. Впрочем, это в любом возрасте полезно. А уж в феврале – святое дело…

Это ж реальный новенький год на дворе. Январь весь в праздниках – не успеваешь и о планах задуматься. А вот февраль – месяц уже рабочий. А значит, всё можно начать делать с чистого листа. Вот заметет февральский снежок всё ненужное, и мы с новыми силами...

Впрочем, дождаться в Германии снега зимой – дело не самое простое. Но нам-то есть что вспомнить!

Что это вообще за тайна такая была: в ночь на Новый год всегда шел снег. Легкие крохотные снежинки ложились на рукавичку так, что ты еще успевал рассмотреть особый узор каждой небесной посланницы, поразиться индивидуальности ее наряда и с горечью проследить ее такое же легкое исчезновение. Впрочем, с этим можно было смириться, поскольку на месте прежней красотки тут же появлялась новая снежная модница – только успевай разглядывать.

И так бесконечно, до тех пор, пока варежки не становились совершенно мокрыми, и по идее надо было бежать домой да класть их на горячую батарею.

Хотя кто же бежал?

Бежали играть в снежки – если снег был мокрый. Или лепить снежную бабу ну или что-нибудь на нее похожее: с коротенькими прутиками вместо глаз и рта, а главное – с морковкой на месте носа.

Классика жанра: три огромных снежных кома (нижний самый большой), пресловутая морковка, а уж в особо продвинутых случаях – ведро на голове. Почему, зачем?

И уже вечером, перед сном – смотришь в заиндевевшее окно, проверяешь, как там баба, слепленная вашей компанией. Жива ли? Не сломали ли это чудо снежной скульптуры мальчишки из другого двора? Не подтаяла ли? Бывали, впрочем, и особенно удачные дни, когда кто-то из родителей не ленился: уже в самой темноте выходил с ведром воды и поливал нашу прекрасную бабу, дабы покрылась она ледяной корочкой и простояла как можно дольше.

И какая же радость, когда утром – ну то самое состояние – «мороз и солнце, день чудесный», и вдруг еще к тому же выходной, и мама сделала оладушки с яблоками, и ты бежишь к окну, а там она, с морковкой наперевес, стоит и подмигивает тебе прутиками глаз.

В этом году встретила дочку (внучку) наших снежных баб в Чехии, в Марианских лазнях. Рада была ей как родной. Здоровая такая у них получилась. Что поделать: другое поколение. Акселерация.

А еще же в январе, в преддверии рабочего февраля, были каникулы!

Доучиться до самого Нового года было ни капельки не трудно. Ну, во-первых, вторая четверть совсем короткая. Во-вторых, ты знал, что впереди – самый главный праздник и самые прекрасные каникулы. Не легкомысленно маленькие, как ноябрьские или весенние, но и не затянувшиеся летние. А именно такие, какие нужно.

А в-третьих, половину декабря ты к этому Новому году готовился. И дома, и в школе.

Ах, какое это было восхитительное занятие – украшать класс. В школе, где я училсь, всегда проводили конкурсы на лучшее новогоднее оформление своего класса. Ох, чего мы только не выдумывали. От волшебных фонариков вокруг портретов разнообразно бородатых Льва Толстого и Ивана Тургенева (наша классная руководительница была литератором, значит, и нашим домом был кабинет литературы) до блесток из разбитых игрушек, используемых для выкладывания всяких праздничных слов на черной бархатной бумаге, которой оклеивали стены.

А цепи! Любите ли вы клеить цепи, как люблю это делать я? Умеете ли вы вырезать из серпантина небольшие полоски, склеивать их в кружочки, вставляя очередную полоску в очередной кружочек?

Ежели что – ко мне. Я кроме цепей ничего делать не умела, да и то была вся в клею и прилипших к черному школьному фартуку разноцветных полосках. Но всё равно – делала это лучше всех в классе.

Впрочем, я еще умела неплохо вырезать снежинки.

Не сомневаюсь: среди читателей нашего журнала просто нет человека, который не вырезал бы в детстве снежинки. Из обычной белой бумаги, из салфеток, из серебряной фольги. Клеили эти снежинки на окна с помощью мокрого хозяйственного мыла, грубого, серовато-коричневого, но очень качественного стирального и (получается) клеющего средства.

Я и сейчас этим прекрасным его свойством пользуюсь. Как увидите в городе Мюнхене окошко с приклееными мылом снежинками, не сомневайтесь – мое!

Ну, может, еще в окнах какого-нибудь Kindergarten что-нибудь аналогичное пригрезится. И то, скорее всего, потому, что там русская воспитательница затесалась.

Короче, снежинки еще кое-где в Германии увидеть можно.

А вот узоров, которые «рисует мороз на оконном стекле», увидеть, похоже, уже никому не придется. Ни в Германии, ни в России. (Про всякие Канады и прочие Норвегии я уж и не говорю.) Глобальное потепление, девочка Грета, то да се... А какая красота была на российских окошках зимой! Особенно, когда тридцать градусов и занятия в школе отменены. А значит, вместо того, чтобы по холодку за пять минут добежать до школы, ты одеваешься потеплее и три часа катаешься на санках с горки, а уж потом, вернувшись и наевшись бабушкиного борща, сидишь себе в тепле у заиндевевшего окошка и узоры эти прекрасные рассматриваешь. Что за сказочное время было!

А каточки черные посреди белых, плотно покрытых снегом тротуаров, на которых, разбежавшись, можно было лихо прокатиться, куда, скажите, подевались?

А искрящийся иней на деревьях?

А переливающийся, как писал изумительный, но совсем забытый поэт Николай Браун, «мириадами алмазов» снег на дорожках парка? Там у Брауна очень красиво, я еще в первом классе выучила наизусть.

Про снег этот самый...

Он вдали, в тени, в низине

Голубой и даже синий.

А когда закат огнями заиграет,

Он и сам, как раскинутое знамя

Пламенеет по холмам.

Это у меня книжка такая была. Называлась «Круглый год». Страшно сказать – 1965-ый. И я оттуда выучила и поражала взрослых красотой и необычностью этого стихотворения. И знанием всяких слов типа «мириады». Теперь почему-то это слово заменено на миллиарды: зря, мне кажется. Тот случай, когда из-за одного слова теряется волшебство. Впрочем, творческие учителя это стихотврение знают, любят и даже используют его, как предложено в пособиях, для описания картины Пластова «Первый снег».

А тогда в 65-м, похоже, кроме меня его никто и не знал. И не удивительно. Браун-то этот – фантастический человек. В 69-м году сел на семь лет за антикоммунистическую и религиозную агитацию, подготовку взрыва Кремля и прочие мнимые террористические замыслы, а потом при свободе развернулся как монархист, создатель всяческих союзов и, вот они – судьбы человеческие – был даже корреспондентом мюнхенского журнала Вече. Ой, там истории невероятные. Почитайте в Википедии. Как его до книжки детской в то время, когда он уже «тамиздат и самиздат» распространял, допустили? Кто не заметил? Тайна сие есть.

Правда, отец этого Брауна, тоже Николай, ученик Гумилева, между прочим, стихи писал не хуже сына. Может, про снег – именно он? (Тем более, что сын часто стихи свои подписывал псевдонимом Николай Бороздин). Не разгадала я эту загадку. Хоть самому Николаю Николаевичу пиши.

Надо же узнать, чьи волшебные строчки, волнуясь от наслаждения, читала я все десять школьных зим напролет.

А луна взойдет, и разом

Мириадами алмазов

Поле всё запорошит,

Цветом радуг задрожит.

Это я все к тому, что поэзия, слово могут реально сделать мир прекраснее. Даже вроде бы тоскливые русские зимы превратить в невероятно радостный калейдоскоп праздника и волшебства. Наверное, именно поэтому я так и люблю все зимние месяцы, а не только праздничные новогодние дни. Именно поэтому скучаю по скрипу снега под ногами, именно поэтому еще в России, когда мы с детьми украшали к Новому году квартиру, то еще – смешные, наивные люди – наряжали и подъезд в нашем самом заурядном доме, заодно вывешивая плакат «Всех хороших людей поздравляем с Новым годом и с зимой!». И ни разу, ни разу! никто не сорвал наш, сейчас бы сказали, билборд, и ничто ничего не приписал. Все хотят быть хорошими! Зима и доброе слово способствуют.

Майя Беленькая (Мюнхен)

Читайте также:

1. Нам не дано предугадать.... Журнал «Партнёр», № 12 / 2014. Автор М. Беленькая
2. Владимир Войнович. Жить по совести. Последнее интервью с писателем. Журнал «Партнёр», № 9 / 2018. Автор М. Беленькая
3. Ожидание Рождества. Сказка, которая нужна детям и взрослым. Журнал «Партнёр», № 12 / 2017. Автор М. Беленькая