Почти баллада о неизвестном герое

Понимаю, что запоздала я с этим текстом. Его бы в августовском номере печатать. Тогда редакция была бы довольна. Ну, потому что информационный повод был. Даже два. Но иногда любопытно чуть-чуть не совпасть. Чтобы, может быть, еще раз вспомнили, оглянулись, улыбнулись или вздохнули грустно. Вы поймете, о чем я. Если начнете читать и дочитаете, конечно.

Дело происходило ровно тридцать лет назад. Жили мы тогда, как я уже рассказывала своим читателям, во Владивостоке: в городе, ленинским языком выражаясь, «далеком, но нашенском». Особо «нашенским» этот приморский анклав для меня не стал, поэтому при первой же возможности бросались мы всей семьей на историческую родину, в прекрасный Нижний Новгород (в советское время переименованный в город Горький, а потом, в перестройку, вернувший себе прежнее доброе имя). И хотя в этом старом русском городе и нет моря, но мощное слияние двух великих российских рек Оки и Волги, невероятные закаты над Стрелкой, знаменитый Волжский откос, легендарная Чкаловская лестница – все моря мира мне заменят.

Между прочим, эти да и другие горьковские красоты в августе нынешнего года целых три часа и аж по первому каналу могла лицезреть вся Россия. Поскольку нашему городу исполнялось ровно 800 лет. Ну и разгулялось приволжское руководство. Шоу дронов, салюты, которых 800 лет не видела земля нижегородская, сцена на воде, и на этой сцене – гала-концерт со всеми российскими звездами; песни, пляски, парад оркестров, праздники районов, новый мэм – «Нижний – столица закатов», хотя вы знаете, что там, где город Горький, лучше бы «про ясные зорьки» рассказывать. И про «сормовских девушек», поскольку краше их «никогда и нигде не найти». Известная песня (музыка Мокроусова, слова Долматовского) – лучшее тому доказательство. Да и вообще любой праздник должен быть для людей и про людей. Которые в нашем городе – замечательные.

И были, и есть, и будут. Я, собственно, про них. Про тех, с кем мы встречаемся каждый день. И иногда они так прекрасны! Как в этом моем случае. И ничего даже, что тридцатилетней давности.

Завязка этой чудесной истории такова. Лето, жара, мы с шестилетним сыном в Нижнем: приехали погостить у родных, с друзьями встретиться, всех обнять, со всеми похохотать, вместе выпить чая или чего-нибудь другого, не такого вегетарианского; короче, по полной насладиться любовью и теплом близких людей. Но по полной не получилось: время пролетело с известной скоростью, и надо было уже возвращаться в ненашенский все-таки город. А я же девушка увлекающаяся. Да еще из Сормова. (Не сочтите за намек, просто к слову пришлось. Ну, не хочу уезжать, и все. С друзьями просто невозможно расстаться. Всё бы гуляла и взбрыкивала.

И тогда благородная сестра моего мужа, тоже сормовская барышня, решила мне немножко скрасить горечь расставания.

«Давай, – говорит, – я на последние пару дней заберу сыночка вашего к себе. Бегай по друзьям спокойно, зови их в гости, собирайся без нервной горячки, а ребенка я тебе к поезду подвезу. Более того, не просто подвезу, а поеду с вами до Москвы. Провожу вас. И сама хоть развеюсь».

Обрадовалась я несказанно. Ребеночка сдала и давай по друзьям гонять. А в указанный день собрала спокойно наши чемоданы, доверху подарками набитые, да и отправилась на поезд. «Нижний – Москва» опять же.

Такси вызывать не стала, не по карману мне это было. А поднять тяжеленные чемоданы и с ними допилить до трамвайной остановки – видимо, было по силам.

Трамвай, к счастью, недалеко от дома останавливался и из моего Сормова прямо до вокзала минут за двадцать доезжал. Впрочем, и сейчас ничего не изменилось. Так и ездит мой трамвайчик до Московского вокзала, может, только по рельсам более современным. Но быстрее не получается: те же двадцать минут, как и тридцать лет назад.

И вышла я тогда из дома аж за час до отхода поезда. Времени, трамвайным языком изъясняясь, вагон. Взгромоздилась я в свой родной, почти личный транспорт, еду, за окном стемнело, а в трамвае светло, уютно – прямо вылезать не хочется.

И вдруг, примерно за две остановки до вокзала, останавливается мой уютный трамвайчик где-то посреди неведомых мне частных домиков. И стоит. Пять минут, десять. Народ беспокоиться начал, пошел к водителю выяснять, что же такое произошло.

И услышал всем нам знакомое: поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны.

А конкретнее – в проводах нет электричества, трамваи впереди стоят, и сколько эта канитель будет продолжаться, никто не знает.

«Так что, товарищи, – водитель объявил, – давайте уже пешком, тут чуть больше двух остановок осталось».

Народ покряхтел недовольно, но, понимая, что ожидание может продолжаться бесконечно, поплелся к выходу.

А я начала метаться по трамвайному вагону, понимая, что мой личный вагон времени уменьшается с невероятной скоростью.

До вокзала за оставшиеся до отхода поезда полчаса мне с чемоданами не добежать – это ясно. Я их-то и в обычном режиме еле поднимаю. А чемоданы с колесиками мы тогда только в кино видели. Впрочем, если бы и были эти чертовы колесики, всё равно – помощи от них никакой.

Поскольку путь моего трамвая через частный сектор пролегал, а там кроме его личной колеи никаких атрибутов цивилизации, в виде асфальта, например, и близко не наблюдалось. Колонки, где местные жители воду набирали, были. Покосившиеся сарайчики – сколько угодно. Небольшие, времен первой русской революции, домики – изредка попадались. А вот ровной дороги – нет, этого не было. Боюсь, и сейчас нет.

Короче, не добежать мне! Да и страшно, честно говоря. Немногочисленные мои трамвайные попутчики уже ушагали вперед, фонари еле светят, темнотища, колдобины, только что волки не воют.

Бросилась я к водителю, молодому довольно парню, спрашиваю: «А вам по рации-то вашей не сообщают, когда всё восстановится и мы поедем?»

А он только руками разводит. «Не хотите, девушка, идти – сидите, ждите. Может, через полчасика и наладят».

– Какие, – вскрикиваю, – полчасика?! Через полчасика мой поезд в Москву умчится. А у меня там сыночек. Беспутную мать дожидается.

Посмотрел на меня водитель внимательно.

– Так ты что, на поезд опаздываешь?

– В том-то и дело! Видите, какие у меня чемоданища?! Да еще у нас из Москвы самолет. Улетаем мы.

– Далеко? – водитель заинтересованно так спросил.

– Да! Очень-очень далеко! Ой, что же делать?

И вдруг этот парень как вскочит со своего водительского кресла да как схватит мои чемоданы.

– Бежим, – говорит.

 – А трамвай как же? – это уж я в спину ему прокричала.

 Поскольку он вместе с баулами моими вперед в темноту понесся. И уже оттуда из этой черноты кромешной услышала я: «Вот трамвай как раз не убежит!»

Ну, и кинулась я за своим спасителем.

Только и оглянулась на брошенный нами вагончик с распахнутыми, манящими в теплый прощальный свет дверями.

Так я не бегала никогда в жизни. Ветер в ушах свистел совсем даже не метафорически, да мелькали желтыми окнами такие же, остановленные в пути, но хотя бы не забытые их хозяевами трамваи.

Домчались мы до вокзальной площади. Где и здание вокзала, и трамваи разворачиваются. Конечная там у них.

И вдруг мы видим: пошли, милые! Замигали огнями; что-то зашипело, затрещало, и двинулись родимые вагончики нижегородские.

А наш-то брошенный, мало того, что там на путях застрял, еще и тех, кто за ним выстроился, в этот самый путь не пускает.

И я уж кинулась чемоданы свои отнимать, слова благодарственные произносить да извиняться за будущие проблемы у водителя, но спаситель мой, как раз наоборот, рявкнул на меня: «Давай табло ищи, смотри, с какой платформы поезд твой уходит. Туда же еще тоже добежать надо!»

– Да, а как же трамвай-то ваш? – только я и пролепетала. Опять в спину этого замечательного парня.

Короче, донеслись мы до нужной платформы, до нашего вагона.

«Спасибо, – говорю. – Огромное,– говорю, – спасибо».

А он нет, взгромоздился с чемоданами в вагон, добежал до нашего купе (там испуганные сестра мужа прекрасная и ребенок мой с криками: ой, мамочка, мы так волновались), кофры мои пристроил, улыбнулся: «Всё, побежал я».

И опять бегом – из вагона.

Я за ним. И опомниться парню не дала: бросилась ему на шею, расцеловала в обе щеки. Увидела, правда, краем глаза, что сын мой с сестрой мужа в изумлении к окошку прилипли.

Да и проводница мне кричит: «Хватит, девушка, прощаться! Две минуты осталось до отхода. Отпусти мужика. Чай, не навсегда уезжаешь».

А водитель мне: «А вы ведь навсегда едете? Далеко – вы сказали. В другую страну, наверное. Не уезжайте, правда. У нас вон перестройка».

И я ему: «Да вы что! Да ни за что! Куда мне уезжать, когда такие люди...» И мы прямо вместе – «в стране советской есть». И засмеялись оба.

И тут поезд зашуршал, зашевелился; я бросилась к проводнице, подхватила она меня, а водитель этот чудесный пошел за поездом по платформе.

Только и крикнула ему: «Ой, я же не спросила, как вас зовут?». А парень еще раз засмеялся: «Зачем вам?»

Поезд зашелестел все быстрее, быстрее, и у меня прямо вдруг слезы потекли.

Вернулась в свое купе, сын ко мне бросился, а соседка моих родных хозяйственно прокомментировала: «Да, сынок, как мамочка-то твоя папку любит. Еле ведь оторвалась».

Про реакцию моей любимой золовки я рассказывать не буду.

Сын тоже не решился перечить всезнающей тетке, тем более, что уже пришла проводница, принесла чай в чудесных, почти серебряных подстаканниках, зазвенели ложечки, замелькали волшебные огни, и вагон зажил своей предночной уютной спокойной жизнью.

А я-то как раз успокоиться не могла. Думала о том, что переезд навсегда в другую страну – это точно не для меня. Когда такие люди... Кто же мог представить, что вспоминать эту историю я буду, живя в Германии, как раз уехав, пусть не так далеко, но все-таки почти навсегда.

Впрочем, надо вам сказать, что несмотря на то, что на поезд, как вы теперь знаете, я не опоздала; да и поезд сам не опоздал – пришел в Москву вовремя, мы тогда в свой Владивосток так и не улетели.

Уж очень неспокойная обстановка сложилась в этот день в аэропортах и на вокзалах. И не только на них. Потому что по Москве шли танки, и было это 19 августа 1991 года.

Майя Беленькая (Мюнхен)

Читайте также:

1. Моцарт, Сальери и я, или как я расколола Сальери-Твбакова. Журнал «Партнёр», № 8 / 2021. Автор М. Беленькая
2. Сказание о безымянной стюардессе. Журнал «Партнёр», № 7 / 2021. Автор М. Беленькая
3. Счастливый человек – Роман Каплан. Журнал «Партнёр», № 12/ 2018. Автор М. Беленькая
4. А.Бруштейн «Дорога уходит в даль»: к 60-летию выхода книги. Журнал «Партнёр», № 4 / 2016. Автор М. Беленькая.
5. Как сжигали книги в нацистской Германии. Журнал «Партнёр», № 6 / 2016. Автор М. Беленькая