Удлинение рабочей недели

Что это? Новый стимул к экономическому подъёму? Очередной тупик в поисках выхода из кризиса? Или хитроумный ход в политической игре?

В конце марта западные немецкие земли в одностороннем порядке расторгли трудовые договоры с рабочими и служащими, занятыми в государственном секторе (oeffentlicher Dienst), заявив о своём твёрдом намерении установить общую для всего госсектора продолжительность рабочей недели. При этом наиболее жёсткую позицию в этом вопросе заняли находящиеся в руках консерваторов и либералов правительства Баварии и Гессена. Министры-президенты Эдмунд Штойбер и Роланд Кох подтвердили, что в их землях все вновь принятые на работу в государственные структуры рабочие и служащие будут теперь работать столько же, сколько чиновники, то есть 42 часа в неделю, но без повышения заработной платы. Их примеру последовали также Нижняя Саксония, Гамбург и Бремен, с той лишь разницей, что рабочая неделя вновь принятых госслужащих в этих землях увеличивается с 1-го мая сего года пока с 38,5 до 40 часов. Это также относится и к тем, чьи рабочие места субсидируются Arbeitsamt?ами (Befoerderungsmassnahme), и к тем, чьи трудовые договоры должны быть продлены после 1-го мая. И только земельное правительство в Киле осталось непоколебимым. Министр финансов Шлезвиг-Гольштейна Ральф Штегнер в интервью радиостанции NDR-info заметил, что все разговоры об удлинении рабочей недели для вновь принимаемых на работу в государственные структуры рабочих и служащих очень напоминают ему театральное представление и носят, скорее всего, не практический, а чисто психологический характер. Дело в том, что земельные кассы настолько пусты, что принимать на работу новых сотрудников с 1-го мая вообще никто не собирается и устанавливать для них новый порядок работы совершенно бессмысленно.

В ответ на сообщения об удлинении рабочей недели лидеры профсоюзной организации Ver.di немедленно призвали трудящихся выйти на улицы немецких городов, и в начале апреля по всей стране прошли массовые демонстрации протеста. Шеф профсоюза Франк Бзирске в интервью газете «Frankfurter Rudschau» заявил, что работодателей госсектора ожидает «конфликт невиданного доселе масштаба», если они не изменят свои планы. Он опасается, что удлинение рабочей недели приведёт к сокращению более чем 100.000 рабочих мест в госсекторе, и твёрдо намерен похоронить это нововведение в зародыше, пока оно не распространилось на сферу частного бизнеса.

Надо отметить, что профсоюзный лидер правильно оценил ситуацию — начатые в марте сего года Эдмундом Штой-бером дебаты не столь важны для госсектора, сколько для генеральной подготовки общественного мнения к тому, что рабочая неделя должна быть удлинена на всех предприятиях по всей стране, о чём, собственно, Штойбер уже неоднократно высказывался без обиняков.

Разумеется, эта идея очень понравилась предпринимателям, и поэтому представитель работодателей в металлообрабатывающей промышленности Gesamtmetall-Chef’ Мартин Каннегиссер в интервью газете «Financial Times Deutschland» потребовал от профсоюзов быть благоразумными и не обострять политическую обстановку. Позиция Каннегиссера понятна: любой шаг в сторону тотального удлинения рабочей недели в металл отрасли — это, безусловно, очко в его пользу.

А вот представители социал-демократии хотя и вяло, но всё-таки стали на сторону трудящихся. Министр внутренних дел Отто Шили высказал своё недовольство по поводу одностороннего расторжения договора со стороны работодателей госсектора в западных немецких землях. Косвенным образом его также поддержал министр-президент земли Рейнланд-Пфальц Курт Бек, заметивший в одном из интервью, что конфликт с профсоюзами надо как можно скорее погасить. Аналогичный сигнал поступил также из пока ещё находящейся в руках СДПГ земли Северный Рейн-Вестфалия.

Среди простых смертных мнения также разделились. 67% Selbststaendigen и 54% руководящих работников безоговорочно поддерживают тотальное для всей страны удлинение рабочей недели. Против высказались 57% служащих, 67% чиновников и подавляющее большинство простых рабочих. А 25’«» опрошенных, как оказалось, вообще мечтают о неполном рабочем дне, пусть даже за меньшую зарплату. И всё же когда опрос коснулся продолжительности рабочей недели для каждого конкретного человека, то семеро из десяти заявили, что они согласились бы потрудиться дополнительно два часа в неделю, если это поможет им надолго сохранить рабочие места.

Идея об удлинении рабочей недели не нова

Вообще-то, идея об удлинении рабочей недели не нова, и первым — ещё в июне прошлого года — о ней заговорил, как это ни странно, один из ведущих социал-демократов, суперминистр Вольфганг Клемент. Затем — уже в начале осени — её подхватила лидер оппозиционной ХДС Анжела Меркель, обратив внимание общественности на царящую в стране несправедливость: рабочая неделя в восточных землях на 2 часа длиннее, чем в западных. Но вместо того, чтобы пойти навстречу восточным немцам и сократить их пребывание на рабочем месте, она почему-то решила наказать дополнительными рабочими часами западных сограждан, в чём её незамедлительно поддержал баварский министр-президент Эдмунд Штойбер, ссылаясь на то, что в других европейских странах работают гораздо дольше, чем в Германии.

И это правда. Согласно приведенной ниже диаграмме, средняя продолжительность немецкой рабочей недели для работающих полный день (39,9 часа) даже на 0,25% ниже среднестатистической по Европе (40,0 часов).

Кстати сказать, максимально допустимая рабочая неделя, которая установлена специальной директивой от 1993 года для стран Евросоюза, составляет 48 часов и рассчитывается следующим образом: вначале суммируется количество отработанных часов в течение произвольно выбранных, но следующих друг за другом 17 календарных недель, и затем полученный результат делится на 17. Ни одна из европейских стран официально не превысила этот максимум, и в целом по Европе преобладает в последнее время тенденция к сокращению рабочего времени.

На подавляющем большинстве европейских предприятий люди трудятся с понедельника по пятницу 40 часов, в среднем — по 8 часов в день. Однако некоторые фирмы очень часто превышают пределы дозволенного. Хотя средняя продолжительность рабочей недели, например, в Великобритании и равна 43,3 часа (максимальная в Европе), на некоторых предприятиях «туманного Альбиона» она давно уже зашкаливает за допустимые 48, что непременно хочет узаконить премьер-министр Тони Блэр, предлагая поднять общеевропейский максимум до 50-ти и даже более часов. Эту же позицию в Германии всё более активно отстаивают ХДС/ХСС и свободные либералы. А шеф СвДП Гвидо Вестервелле вообще предложил отменить все законодательные ограничения и переложить решение вопроса на предприятия, где продолжительность работы, скорее всего, будут диктовать не рабочие, а хозяева.

Стимулирует ли удлинённая рабочая неделя рост экономики?

И, наконец, о главном. Кому и для чего понадобились дебаты об удлинении рабочей недели? Безусловные сторонники этой идеи считают, что:

1) немецкие предприятия становятся всё менее и менее конкурентоспособными на мировом рынке из-за чрезмерной дороговизны рабочей силы в Германии, а удлинение рабочей недели без увеличения зарплаты приведёт к снижению стоимости рабочего часа и таким образом повысит конкурентоспособность немецкой продукции;

2) повышение конкурентоспособности приведёт к росту экспорта, который на сегодняшний день является локомотивом экономики страны, а рост экспорта даст толчок к экономическому подъёму;

3) что позволит создать в перспективе новые рабочие места, освободить государство от непосильной выплаты пособий по безработице и оздоровить государственный бюджет.

А может быть, дебаты об удлинении рабочей недели всего лишь политическая игра?

Возможно, что истинной причиной разгоревшихся с середины марта дебатов и конкретных шагов по удлинению рабочей недели для госсектора со стороны земельных правительств, находящихся в руках партий ХДС/ХСС и СвДП, является совсем не поиск выхода из экономического кризиса, а всего-навсего тонкая политическая игра?

Проводимые в настоящее время в Германии правящей красно-зелёной коалицией непопулярные в народе реформы ужасно испортили отношения между профсоюзами и правительством. Поэтому бундесканцлер Герхард Шредер вынужден был уйти с поста руководителя СДПГ, передав партийную власть в руки пока ещё пользующегося большим авторитетом у профсоюзных боссов Францу Мюнтеферингу. Главной задачей нового партийного руководителя стало налаживание хороших отношений с профсоюзами, чем он и занялся ещё задолго до своего назначения в конце марта. Вот тут-то баварский министр-президент Эдмунд Штойбер и решил вбить новый клин между профсоюзами и социал-демократами, для того чтобы окончательно подорвать доверие простых немцев к партии Шрёдера-Мюнте-феринга. 2004 год насыщен избирательными кампаниями на всех уровнях почти во всех землях, и дополнительная дискредитация правящего кабинета поможет блоку ХДС/ХСС одержать несколько новых побед. Эдмунд Штойбер умело воспользовался прошлогодней идеей федерального суперминистра, социал-демократа Вольфганга Клемента, который, кстати, и не собирается отказываться от неё, что было бы стратегически правильным для спасения авторитета социал-демократии в стране.

Так будут или не будут трудящиеся Германии теперь дольше оставаться на своих рабочих местах? Это покажет время! Но то, что часть рабочих и служащих госсектора (полицейские, медсестры, санитары, учителя, водители, вахтёры, уборщики и др.) в западных немецких землях будут работать отныне на 1,5-2 часа дольше в неделю, вопрос уже решённый.

Эдуард Мармер