Дневники Гитлера

  Герд Хайдеманн был горд: только что он сообщил своему шефу Петеру Коху о том, что купленные им тетради в обложках из искусственной кожи были не чем иным, как дневниками Гитлера.

   И уже 25 апреля 1983 года очередной экземпляр журнала «Штерн» брался буквально с боем. По словам самого Хайдеманна, никто и не знал, что с середины 1932 года и вплоть до последнего дня своей жизни Гитлер вел дневник, который по счастливому стечению обстоятельств оказался в редакции «Штерна».

   Сенсация увеличила тираж журнала на 300.000 экземпляров, а солидная британская «Санди Таймс» за право опубликовать эти дневники не пожалела аж 400.000 долларов. В подлинности находки сомневался только американский «Ньюсуик», пожелавший получить «более авторитетное заключение», чем те, которые представили американский историк Г. Уайнберг и британец Х. Тревор-Ропер. Оба они заявляли, что «бегло ознакомились с дневниками» и, по их мнению, они настоящие. Недоверчивые американцы наняли опытного почерковеда, который, изучив два из привезенных «Штерном» в США дневников, в категорическом тоне заявил: «Это не просто подделка, это еще и плохая подделка».

   На состоявшейся в Гамбурге пресс-конференции историк Д. Ирвинг задал редактору «Штерна» простой вопрос: не производили ли уважаемые журналисты химическое исследование чернил, что позволило бы наверняка определить возраст столь сенсационных документов? Первым, кто испугался этого вопроса, был Тревор-Ропер, который тут же заявил, что часть обнаруженных документов, скорее всего, является фальшивкой.

   Естественно, многие хотели узнать, как мог Гитлер столько лет скрывать свои дневники от адъютантов, слуг и прочего ближайшего окружения. К тому же широко была известна нелюбовь Гитлера к тому, чтобы лично писать письма, приказы и сообщения.

   Исследованиями находки занялось сразу несколько видных немецких ученых. Результат произвел впечатление разорвавшейся бомбы: эксперты безапелляционно доказали, что вся бумага дневников, чернила, а также искусственная кожа обложек и клей в них были… послевоенного изготовления.

   И так – в каждой из 62 тетрадей. Опираясь на эти неопровержимые факты, глава Немецкого федерального архива Г. Бом объявил, что «дневники Гитлера», напечатанные «Штерном» и выдаваемые им за подлинники, есть «наглая, абсурдная и поверхностная подделка». Без особого труда был выявлен и источник, которым воспользовались фальсификаторы, – изданная в 1962 году книга М. Домаруса «Гитлер: речи и заявления. 1932-1945».

   Сотрудники «Штерна» были возмущены. Причем настолько, что под их давлением главный редактор журнала был вынужден уйти в отставку. А весьма дискредитированный опубликованной на страницах своего журнала ложной информацией его издатель Г. Наннен с горечью признался: «У нас есть все основания стыдиться». В результате доверие читателей к «Штерну» было настолько подорвано, что его тираж сразу же сократился почти вдвое и в таком «урезанном» объеме вынужден был существовать еще продолжительное время.

   Общественными санкциями к «Штерну» дело не закончилось: начался судебный процесс, который сразу же настолько привлек внимание обманутой этим журналом публики, что каждая публикация о судебных заседаниях резко повышала тираж теперь уже других печатных изданий, неплохо подзаработавших на «деле о дневниках».

   Понятно, что главным обвиняемым на этом процессе оказался Герд Хайдеманн. Но рядом с ним сидел и некий Конрад Куяу (он же – Конрад Фишер), являвшийся хозяином штутгартского магазина фашистской символики.

   Как показало расследование, на протяжении десяти лет, предшествовавших сделке с Хайдеманном, герр Куяу неплохо зарабатывал на жизнь весьма умелой подделкой нацистских документов, наград и даже акварелей, якобы созданных всегда любившим порисовать Адольфом Гитлером.

   Производство подделок было поставлено на широкую ногу и отличалось амбициозным разнообразием. Так, в магазине «Галерея подделок», как без тени смущения и вполне правдоподобно назвал свой гешефт Куяу, всегда можно было купить по достаточно сходной цене картины «Рембрандта», «Пикассо», «Ренуара», «Дали» и других выдающихся мастеров. Куяу был сколь беззастенчив, столь и осторожен: на обратной стороне каждой такой картины обязательно ставился оправдывающий их истинного создателя штамп: «Подлинная подделка, выполненная Конрадом Куяу».

   Контрафактная продукция расходилась неплохо – художником Куяу был действительно отменным. А поскольку зарабатываемые им таким способом деньги, как говорят, не пахли, он решил подзаработать и на еще одной подделке, в «сенсационности» которой не сомневался.

   Именно поэтому он сообщил своему давнему знакомому, репортеру Хайдеманну, о том, что у него имеются никому не известные дневники Гитлера, якобы переданные художнику братом, офицером армии ГДР. Куяу безошибочно чувствовал, что Хайдеманн обязательно «клюнет» на эту информацию и как журналист, и просто как человек, желающий хорошо заработать. Вот почему специально для него была придумана версия «случайности» – авария самолета с драгоценностями фюрера, вроде бы происшедшая в конце апреля 1945 года, вследствие которой, через спасшего эти дневники некоего крестьянина, они и оказались в руках гэдээровского офицера.

   Хайдеманн не только поверил мошеннику, но и убедил свое журнальное начальство заплатить за эти дневники кругленькую сумму в девять миллионов марок (3,7 миллиона тогда еще не потерявших в весе американских долларов). Конечно, следователи прокуратуры без особого напряжения установили, что никакой авиакатастрофы не было, а «дневники Гитлера» художник-мошенник изготовил сам.

   Уволенного из «Штерна» по обвинению в мошенничестве, обманутого и обманувшего других Хайдеманна суд приговорил к четырем годам и восьми месяцам тюрьмы. Но из заключения по причине онкологического заболевания он был выпущен уже через два года.