«Бабий яр» в Каннах

Мир кино

Я упала на трупы благополучно, нерастрелянная…

Дина Проничева

11 июля на Каннском фестивале состоялся спецпоказ нового фильма Сергея Лозницы – «Бабий Яр. Контекст», выпущенного голландской компанией «Atoms & Void» при поддержке украинского Мемориального фонда Холокоста «Бабий Яр».

В названии этого фильма слышатся и причастность к творческой программе названного фонда, и отсылка к стилистике названий худрука этого проекта – Ильи Хржановского с его «Дау. Деградация». Но главное другое: «контекст» – это жанровая идентификация, это перенос акцента фильма с демонстрации голимого контента на его композицию.

Съемка самой трагедии 29-30 сентября 1941 года никем не велась. За неполные два световых дня, усилиями немцев из зондеркоманд SK 4a, роты Waffen-SS и роты 45 резервного полицейского батальона, а также отряда украинской вспомогательной полиции, специально одолженного в Житомире (своей Киев еще не успел обзавестись), – было расстреляно около 34 тысяч евреев – беспримерная по своему масштабу, жестокости и интенсивности акция!

И Лозница пытается восстановить и передать зрителю ее суть и ее ужас косвенно – через пустоты и лакуны, выстраивая и разворачивая строгую временную последовательность аналогичных событий, как предшествовавших «акции», так и последовавших за ней! Поскольку и при таком подходе чистых кинодокументов на всю эту цепь не хватало, три центральных ее звена даны в фильме иначе – статично и замедленно, с помощью серий фотокадров, рассказывающих о том, что бывает перед расстрелом, и о том, что было реально после в самом Бабьем Яру (знаменитая «ландшафтная» фотосессия военкора Хёлле с самим оврагом смерти и вещами убитых, а также с обеспеченными уже Лозницей игрой масштабов в кадре).

Сразу за ними еще один некиношный блок – намеренно, ради абсолютной ясности растянутая титр-цитата из очерка Василия Гроссмана «Украина без евреев» (1943): «…евреев фашисты уничтожают только за то, что они евреи. Для немцев не существует евреев, которые имели бы право жить на свете. Быть евреем — это и есть самое большое преступление, и за него лишают жизни… С тех пор, как существует человечество, еще не было столь умопомрачительной резни, такого организованного массового истребления ни в чем не повинных, беззащитных людей… Истребление целого народа, уничтожение миллионов детей, женщин и стариков».

Все это призвано передать хотя бы толику того оцепенения, которое охватывало жертв. Сам Лозница тут мнимо бесстрастен: бремя волнения и переживания он перекладывает на зрителя, заставляя его широко разверзнуть глаза и открыть сердце. Передает в абсолютной тишине или, лучше сказать, немоте.

Работа Лозницы и его помощников с немецкими, российскими и прочими архивами просто превосходна. Главные находки – из Красногорска, из Кобленца и из частного архива Карла Хопкинса. Никогда еще не видел я столько первостатейного киноматериала о советских военнопленных, как в этом фильме.

Сопоставляя, сводя разные источники, Лозница пытался выстроить из них некий объединяющий если не сюжет, то композиционный ход. И несколько раз ему такие закольцовки удались. Вот три из них.

Ах, как сдирали, веселясь, и как рвали портреты «жидобольшевика Сталина», как наклеивали на тумбы и на трамваи кляйстером портреты «Гитлера-освободителя»! Точно так же весело рвали и сдирали потом портреты фюрера.

Второй кейс. Август 1941 года, советская кинохроника. Киевляне роют противотанковые рвы, насыпают мешки песком или землей, а красноармейцы строят из них фортеции на улицах города. 19 сентября, немецкая хроника. Танки движутся по той же улице, аккуратно объезжая оставшиеся не тронутыми фортеции и ежи.

Третий. Вот молодой ефрейтор Ганс Иземан, четко, по-военному отвечающий на вопросы судьи о его участии в одном из расстрелов евреев во Львове: яволь! Значит, так: шестеро из нас стреляют (пулемет, два автомата, три карабина), другие шестеро охраняют, потом меняемся. – «Сколько я убил лично? 120» (даже не называет кого).

А вот патриоты-«львовяне» образца 30 июня 1941 года – мужчины, женщины и даже дети (sic!), истово, с палками гоняющиеся за евреями и еврейками по тюремному двору и по всему городу, забившие тогда несколько сот ненавистных жидов.

Кончается же фильм своего рода постскриптумом – сообщением о решении Киевского горсовета от 2 декабря 1952 года о замыве Бабьего Яра пульпой из отходов кирпичного завода. Мы видим и саму пульпу, вяло текущую из трубы, и зловещее склизкое озеро, почти уже заполнившее грязью весь овраг, оставалась разве что верхняя кромка, – неширокая, но все еще узнаваемая!

Вместе с тем пульпа – это уже из другой цепи, связанной не с трагедией 1941 года, а с трагедией памяти о ней. А точнее – беспамятства!

Но это контекст уже другой темы.

Павел Нерлер (Фрайбург)

Читайтетакже:

1. Бабий Яр. Крик безмолвия. Журнал «Партнёр», № 10 / 2011. Автор М. Плисс
2. Шесть лет в Крепости... Журнал «Партнёр», сайт «Воспоминания». АвторВ. Левицкий
3. Президент Израиля в Раде: Нельзя реабилитировать и прославлять антисемитов. Журнал «Партнёр», блоги. 28.09.2016. Автор Volk