Памплона после Хемингуэя

Коррида — машина времени, возвращающая к заре мира, когда люди

 боролись за существование не с собой, а с другими. Коррида

обнажает корни жизни и оголяет провода страсти.

Александр Генис

«Фиеста взорвалась»

Чем была Памплона для Хемингуэя? Одним из городов Испании - страны, которую он, по собственному признанию, после родины любил больше всех стран на свете, или чем-то еще более важным? По образному выражению Александра Гениса, «американский писатель выкроил из страны свою, вроде Швамбрании, и столица ее – Памплона».

Хемингуэй впервые приехал в Памплону в 1923 году молодым корреспондентом газеты «Торонто стар» и затем приезжал еще восемь раз. Сначала почти каждый год – в 1924, 1925, 1926, 1927, 1929 и 1931, потом после большого перерыва – в 1953 году, и в последний раз, уже нобелевским лауреатом, в 1959-м. Приезжал всегда в одно и то же время - на фиесту, праздник Сан-Фермин, когда больше недели, с полудня 6-го до полуночи 14 июля, длится круглосуточное гулянье. Фиеста - это пение, танцы, обильные возлияния, угощение, ярмарки, это энсьерро - утренние прогоны быков из корраля к арене, когда толпа людей бежит перед ними по узким улицам Памплоны, и самое главное - ежевечерняя коррида.

Хемингуэй стал для папмлонцев кем-то вроде почетного земляка, испанцы признали в этом американце настоящего «афисионадо» - так называют здесь тех, кто страстно одержим корридой. Хемингуэй знал всё об обычаях фиесты и тонкостях корриды, он посетил более полутора тысяч боев, дружил со знаменитыми матадорами и даже лично перевязывал их раны.

 Почему фиеста так заворожила писателя, сделала его «афисионадо»? На этот вопрос он ответил в романе «Опасное лето»: «Бой быков – единственный вид искусства, в котором художник рискует жизнью». И еще: «Жизнь, кажется, пресной без боя быков». Смертельно опасный, честный поединок между двумя живыми существами, человеком и быком, – насколько это в духе Хемингуэя!

В 1925 году, в свой третий приезд в Памплону, Хемингуэй привез на фиесту жену Хедли и друзей, которые отчасти стали прототипами персонажей романа «Фиеста» («И восходит солнце»). Фотография 1925 года, на которой вся компания американцев запечатлена в кафе, кажется иллюстрацией к роману. Хемингуэй начал писать «Фиесту», свой первый роман, сразу после этой поездки, в день рождения, 21 июля.

Принято считать, что это - роман о «потерянном поколении», о тех, кого опустошила Первая мировая война. Однако сам автор считал «Фиесту» романом не о «потерянном поколении», а о том, что «земля пребывает вовеки» (Экклезиаст), то есть не о безвременье, а о вечности.

Компания почти всегда нетрезвых американцев, влюбленных, каждый на свой лад, в раскованную, взбалмошную и неотразимую аристократку Брет Эшли, приезжает в Памплону на фиесту. Мы видим праздник глазами главного героя романа – Джейка Барнса и, конечно же, это - взгляд самого автора. Хемингуэй описывает происходящее так подробно, с такой любовью и знанием дела, что невольно закрадывается мысль – а не предлог ли вся эта история о путешествующих американцах, для того чтобы неспешно и всласть поговорить с читателем о фиесте, о корриде, о безумной, гуляющей, ликующей Памплоне?

Роман принес славу и автору, и городу: об американском писателе Эрнесте Хемингуэе и о празднике Сан-Фермин, который был в «дохемингуэевскую эпоху» событием местного значения, узнал весь мир. Европейцы и американцы, читая «Фиесту», проникались восторгом и страстью автора и стремились приехать в Памплону: одни – чтобы увидеть фиесту своими глазами, другие – чтобы участвовать в празднике наравне с испанцами и, рискуя жизнью, мчаться впереди быков. Когда Хемингуэй с женой впервые посетили Памплону в 1923 году, они были там, по воспоминаниям писателя, чуть ли не единственными американцами. В 1950-е годы Хемингуэй с некоторым смятением обнаружил, что в дни фиесты Памплона наводнена сотнями тысяч туристов.

Эрнест Хемингуэй застрелился через два года, после того как в последний раз посетил Памплону 2 июля 1961 года. В его столе лежали билеты для поездки в Испанию, но бронь на номер в отеле «Ла Перла» он отменил. Хемингуэя хоронили в Кетчуме, штат Айдахо, 6 июля, как раз в тот день, когда на другом конце земли, в Памплоне, с балкона ратуши была выпущена ракета, возвещающая о начале фиесты. Этот момент описан в романе: «В воскресенье, 6 июля, ровно в полдень, фиеста взорвалась. Иначе это назвать нельзя».

«Пойдемте все в кафе «Ирунья»»

Памплона – город с двухтысячелетней историей, один из старейших в Испании, в VIII веке - столица королевства Наварра, ныне – главный город автономной области Наварра. С XI века через Памплону проходит Путь Святого Иакова, по которому паломники следуют через всю страну к святыням Сантьняго де Кампостелла. Особые знаки на домах – стилизованная желтая ракушка на синем фоне - помогают паломникам не сбиться с дороги. Другими знаками – ярко-красными табличками с белой надписью «Encierro» - отмечен путь быков между корралем и ареной. Еще один маршрут - хемингуэевский - значками на стенах пока не отмечен, но это отнюдь не означает, что жители Памплоны невнимательны к «Папе» (так звали Хемингуэя при жизни, так зовут его в Памплоне и сегодня). Образ Хемингуэя сопровождает нас в городе повсюду. Здесь иной раз шутят, что Хемингуэй популярнее самого Святого Фермина, покровителя Памплоны и фиесты.

В хемингуэевский маршрут Памплоны можно включить все места, которые упоминаются в «Фиесте». Это ратуша со свисающими с балкона флагами, где для Джейка оставлены заказанные на корриду билеты; «высокий темный собор» - его силуэт Джейк видит, подъезжая к городу, в него он дважды приходит на мессу; «древние валы и крепостные стены», усеянные людьми, которые высыпали смотреть, как привезут быков.

Теснее всего связана с романом и его автором просторная прямоугольная площадь Пласа дель Кастильо в центре города. Здесь Хемингуэй сиживал во многих кафе и барах. Иные из них давно закрыты, другие неузнаваемо изменились, но любимое кафе писателя и героев «Фиесты» – «Ирунья» (название Памплоны на баскском языке), построенное в 1880-е годы, сохранилось в неприкосновенности. «Шахматные» мраморные полы, благородная медь, тусклая позолота, витиеватые светильники, необъятные зеркала, бар с венскими стульями и мягкими диванчиками в укромных уголках, аркада с темным деревянным потолком, узорные дверные стекла - всё это великолепие возвращает нас в те времена, когда здесь бывал Хемингуэй.

Бар, конечно же, называется сегодня «Уголок Хемингуэя», его стены украшают фотографии писателя в разные годы, а сам Хемингуэй стоит, непринужденно опершись на барную стойку, рядом с непочатой бутылкой вина. Бутылка - настоящая, своеобразный памятник писателю - бронзовый.

Кафе «Ирунья» упоминается в «Фиесте» не меньше пятнадцати раз! Джейк и его приятели то и дело назначают в «Ирунье» встречи, разыскивают там друг друга, выясняют отношения, читают газеты, прячась от зноя в тени аркады, по вечерам пьют вино, а по утрам - кофе. Отсюда Джейк наблюдает за площадью, то пустынной, то захлестнутой стихией фиесты.

Гостиница, в которой Хемингуэй поселил Джейка с компанией, находилась на той же площади Кастильо, что и кафе «Ирунья». Это не существующий ныне отель Хуанито Кинтаны, в котором писатель останавливался шесть раз. (Вел он себя не лучше, чем герои «Фиесты», перевернувшие в кафе столик. Дебоши Хемингуэя доставляли Кинтане немало беспокойства и вызывали недовольство постояльцев.) Хемингуэй тем не менее приятельствовал с Кинтаной и изобразил его в романе под именем Мантойа: «Мы... выехали на центральную площадь и остановились у подъезда отеля Мантойи».

Однако сам писатель мечтал о пристанище в более дорогом отеле на Пласа дель Кастильо - «Ла перла». Еще бы! Это был один из немногих отелей в Наварре, где имелись номера с ванной комнатой! Хемингуэй забронировал в «Ла перле» номер в первый же свой приезд в 1923 году, однако узнав цену, поселился в скромном пансионе «Эслава». Мечта Хемингуэя сбылась через тридцать лет, в 1953 году. Отель Кинтаны к тому времени закрылся, а номер в «Ла перле» наконец-то был писателю по карману. В свой последний приезд в Памплону нобелевский лауреат снова останавливался здесь, в том же номере 217. Гостиница со времен Хемингуэя сильно изменилась, но его комната на втором этаже лишь поменяла номер на 201. В ней сохранилось всё, даже чугунная батарея. Прибавился разве что кондиционер и две витрины с изданиями "Фиесты" разных лет на разных языках. «Комната Хемингуэя» сдается в дни фиесты за баснословные деньги – более полутора тысяч евро в сутки, и тем не менее, она зарезервирована на многие годы вперед.

Часть номеров в «Ла перле», в том числе и номер Хемингуэя, выходит окнами на улицу Эстафета – последний перед воротами арены и потому самый горячий участок энсьерро. Постояльцы этих комнат могут каждое утро фиесты наблюдать с балконов за пробегом быков, как это сделал в романе Джейк Барнс, не успевший с похмелья добраться до арены, где его ждали друзья. (Кстати, жители домов на улице Эстафета сдают свои балконы желающим посмотреть на энсьерро.)

На улице Эстафета, которая весь год живет в ожидании праздника Сан-Фермин, господствуют цвета фиесты. Белый - цвет одежды участников энсьерро, красный – цвет шейных платков, которые все носят в эти дни, и цвет крови, которая ежегодно здесь проливается, черный – цвет шкуры боевого быка. Вывески, указатели, сувениры– всё здесь бело-красно-черное. Этими тремя красками пишет Хемингуэй свою Памплону. Белая пыль дорог, белые лошади пикадоров, красные ворота и ограда арены, белая рубаха, красный плащ-мулета и черные кудри юного матадора Ромеро, черное вечернее платье Брет Эшли, черные грузные быки.

На улице Эстафета мы не расстаемся с Хемингуэем: его лицо смотрит на нас с сувенирных поделок и вывесок. Даже пиццерия - и та называется «Хемингуэй»!

Путь энсьерро заканчивается у красных ворот арены для боя быков – Пласа де Торос, которую Хемингуэй описал в романе и на которой он не раз бывал как зритель. На фотографии 1928 года видно, с каким азартом и серьезностью автор «Фиесты» наблюдает за корридой в Памплоне.

Близ арены, на аллее Пасео де Хемингуэй, стоит памятник писателю. Из гранитного куба вырастают мощные хемингуэевские плечи, которые венчает бронзовая голова. Знакомая «шкиперская» бородка, широкий ворот грубошерстного свитера - скульптор явно вдохновлялся знаменитой фотографией 1957 года. На памятнике надпись: «Эрнесту Хемингуэю, нобелевскому лауреату по литературе, другу этого города и почитателю фиесты, которую он описал и прославил. Памплона, Сан-Фермин 1968». Каждый год в первый день праздника мэр Памплоны повязывает на бронзовую шею памятника красный платок.

«Фиеста началась по-настоящему. Она продолжалась день и ночь в течение семи суток. Пляска продолжалась, пьянство продолжалось, шум не прекращался. Всё, что случилось, могло случиться только во время фиесты. Под конец все стало нереальным, и казалось, что ничто не может иметь последствий. Казалось неуместным думать о последствиях во время фиесты. Все время, даже когда кругом не шумели, было такое чувство, что нужно кричать во весь голос, если хочешь, чтобы тебя услышали. И такое же чувство было при каждом поступке. Шла фиеста, и она продолжалась семь дней»

«Папа» по-прежнему участвует в фиесте!