Мюнхенский Ромео и Киевская Джульетта – про дружбу народов

Нам грустный мир приносит дня светило –

Лик прячет с горя в облаках густых.

Вильям Шекспир

Всем нормальным людям хочется, чтобы жизнь была хорошей и дружной. Всем нормальным людям – не в радость чужая беда.  Опять же все нормальные люди не оценивают друг друга по национальной принадлежности. Критерий-то один. Самый элементарный. Хороший человек или плохой. Впрочем, может, я не права. Хотя уверена: все нормальные люди со мной согласны.  

Была уверена. Сейчас очередной раз горько убеждаюсь в своей наивности. Какие такие критерии: хороший – плохой? Смешно. Хотя для меня-то всё по-прежнему осталось. Но для большинства – это детский сад.  Оценивают по национальности, по гражданской принадлежности, по социальному статусу, по количеству денег, по цвету кожи, по интенциям, приписываемым (чаще всего, ложно) другим людям.  

И, как правило, оценивают негативно. Особенно если все вышеназванные характеристики кардинально отличаются от твоих собственных. По известному выражению Жана Поля Сартра, «ад – это другие». Отсюда, от этого нежелания понять других – большинство бед, войн, горя, потрясений.

А мне-то всегда казалось, что пространство для взаимопонимания можно найти всегда. Захотеть бы только…

Нашлись люди – захотели

Давно, правда, это было. Но рассказать – должна. Мало ли (наивность-то моя еще теплится): вдруг кто-то захочет повторить. Тем более, что это вполне достижимо. Особенно для тех, кто занимается театром. Потому что речь пойдет о не совсем обычном спектакле, который шел на двух языках. На русском и немецком. И хотя показывали его на учебной сцене знаменитого Мюнхенского Prinzregententheater (Akademitheater это место называется: в смысле Академия, то есть, где еще и учат), и заняты были в нем, в основном, очень молодые актеры, но неизвестно еще, кто во время этого действа больше учился. Мне так кажется, что зрители. Русские и немецкие. Хотя пьесу – «Ромео и Джульетта» они уж точно знали чуть ли не наизусть. На своем, правда, языке. А теперь они учились узнавать знакомые шекспировские строчки на чужом наречии, учились новому театральному языку и, самое главное, учились толерантности и любви: тому, про что тысячу раз слышали, да только чаще всего, не вникая сердцем, которое «одно лишь зорко». (А если бы вникали сердцем, то по первому зову свыше или сбоку на людей, например, с другим цветом кожи косо бы не смотрели; и на богачей, и на бедняков – тоже; и на турков, и на чеченцев, и на русских, и на евреев, и на албанцев…  – у всех у нас свои фобии.) А спектакль был про это. Говоря советским языком, «про дружбу народов».

И (можете себе представить!) существовал когда-то русско-немецко-украинский Шекспир. Спросите себя – есть ли во всем мире сегодня тема важнее? Как бы банально и пафосно она ни звучала. Главное – не банально и не пафосно ею заниматься. Что, собственно, и сделали руководитель студенческого театра театроведческого факультета Мюнхенского университета, режиссер спектакля Katrin Kazubko и ее помощница, переводчица, автор идеи этого уникального проекта и сценической редакции спектакля Алла Рыбикова.

Они затеяли чудесную историю, в которую включились в результате разные люди и разные организации. И, смею надеяться, что все, кто помогал спектаклю состояться, прививку от нелюбви к другому, не такому, как ты сам, получили. Потому что без любви и ощущения общего дела этот проект потерпел бы фиаско. Денег-то, как всегда, не было. И обогатиться представлялась возможность совсем не в том смысле, который сейчас всех интересует.

И точно: ничего не «наварили» Украинские авиалинии, бесплатно отправившие немецких студентов театроведческого факультета из города Мюнхена в город Киев, где они репетировали с молодыми актерами театра русской драмы имени Леси Украинки. (Ох, вспоминаю и сама не верю: какой теперь русский театр в практически осажденном Киеве? А тогда, до зловещих лет войны, – в столице Украины полно русскоязычных театров и всем всё равно – на каких языках.) Поэтому и работали так азартно и фактически без гонораров. И жили почти бесплатно в местном театральном общежитии. (Вот беда! Не слупили с них в Киеве положенных евро.)

А потом с ошеломившим их самих успехом отыграли на малой сцене этого театра первые восемь спектаклей. Благо, директор и художественный руководитель киевского Театра русской драмы Михаил Резникович (не знаю я, к сожалению, как теперь сложилась судьба этого человека), став вместе с Катрин Коцюбко продюсером этого спектакля, сделал очень много для того, чтобы всё получилось. И уж он-то, я думаю, отлично понимал, что на особые материальные дивиденды рассчитывать не приходится.

А в результате – все обогатились. Потому что случился праздник. (Вот чудо! Не финансовый, а нормальный, человеческий, творческий; когда счастлив, что получилось; что ты приносишь радость другим. Да и сам от этого – на Эвересте блаженства.) Тогда в Киеве запланированных, ежедневно идущих спектаклей оказалось мало. И сыграли еще, дополнительно. Потому что аншлаг, и все хотят, и принимают так, что играть бы и играть.  Даже. не получая денег. Есть вещи в этой жизни и покруче. Известные, кстати, давным-давно.  

К дружбе и пониманию – через искусство

А ведь сначала было очень не просто. Немцы – все представители клана Монтекки – ни слова по-русски. А вот родственники со стороны Джульетты, да и сама барышня (актриса Наталья Шевченко) – исключительно по-русски. Ну, и по-украински, само собой. И где через переводчика, где через английский, где через язык движений и жестов (уж с этим-то проблем не было) ребята очень быстро научились понимать друг друга. И помогать… На одном из спектаклей у нашей Джульетты (для меня она всё равно не украинская и не российская, а именно наша: не важно, какой язык для нее родной) поднялась температура, потом случилось осложнение на ухо, в общем, играла, не слыша почти ничего. И если бы не Ромео... (Актер Stefan Strasse, худенький, субтильный немецкий паренек, на вид – просто ребенок.) Впрочем, поддержка Ромео и не могла быть другой. Всё-таки Шекспира играли.

               Моя, как море, безгранична нежность.

               И глубока любовь. Чем больше я

               Тебе даю, тем больше остается...

По этим законам и существовали. И на сцене, и в жизни. Вообще, ребята в один голос говорили, что сами не ожидали, что так подружатся. Забыв про разные менталитеты и разную жизнь. По-моему, им вообще не было дела до многослойных политических и национальных подоплек. И поэтому в течение сумасшедших полутора месяцев (дешевые проекты вынуждены осуществляться в темпе presto) они выкладывались, как никогда в жизни. И в Киеве, и в Мюнхене. Просто жили этим спектаклем. И оно всё переплавилось. Многочасовые репетиции, ежедневные занятия пластикой (принципиальная вещь в спектакле Катрин Коцубко), сломленные языковые барьеры, радостная атмосфера ощущения одной семьи – всё это стало и фундаментом, и плотью спектакля. А может быть, в какой-то степени, и смыслом его... Потому что и на сцене – все Монтекки haben Deutsch gesprochen (замечательный, кстати, перевод Томаса Браша), а все Капулетти говорили по-русски. (Алла Рыбикова остановилась на переводе Щепкиной-Куперник.)

Отсюда, от языка, – реальное, физическое непонимание друг друга. И только Герцог (товарищ над схваткой), очень мощный актер одного из немецких театров Артур Галиандин, прекрасно владеющий двумя языками (поскольку бывший наш), блистательно отыграл весь спектакль, говоря поочередно по-немецки и по-русски. И это не случайное режиссерское решение, потому что по Шекспиру именно Герцог должен понимать и тех, и этих. И в общем-то должен был их остановать. Но в результате за то, что терпел раздор, он сам «утратою родных наказан также». И что теперь ему остается? Судить о том, что было... «Одним – прощенье, кара ждет других.»

Зорко одно лишь сердце

Как смотрели этот спектакль в Мюнхене!  Какую чудесную публику наблюдала я в зале. Между прочим, в основном, немецкую, продвинутую. Как и положено, интересующуюся театральными экспериментами, сплавом культур и многообразием прочтений Шекспира. Какое изумительное настроение царило в зале, когда сплетались два языка, две разных театральных школы, две, нет, даже три ментальности.  Не могу забыть этот совершеннейший общий восторг, когда абсолютно неожиданно надели у себя на балу все Капулетти вышитые украинские сорочки, да заплясали в зажигательном ритме «Ти ж мене пiдманула, ты ж мене пiдвела…» Бедному Ромео, действительно, нелегко пришлось в этом абсолютно чужом для него мире. (Вот так метафорически передали вражду двух домов в славном итальянском городе Вероне – через чужой язык и чужую ментальность). И ну и что? Когда любишь – при чем тут язык, ментальность и вообще: чужие и свои…

Юный немецкий Ромео смотрит на юную русско-украинскую Джульетту глазами, не замутненными этими, хоть и важными, но абсолютно не принципиальными для настоящего чувства вещами. Ему нет дела до вражды и чужого языка. Когда любишь – всё понимаешь. В спектакле Катрин Коцюбко – это принципально читаемая метафора. И переплетаясь телами, изучая язык любви, Ромео и Джульетта учатся реальному новому языку. «Губы», – говорит она... «Lippen», – повторяет он. «Глаза», – шепчет он.  «Augen», – вторит она... Они любят. А значит, и чужого языка нет. И нет чужого, когда-то ненавистного имени. Боже мой, это же все у Шекспира написано....

А ты, ведь это ты, а не Монтекки, –

заклинает себя и своего любимого Джульетта, –

Монтекки – что такое это значит?

Ведь это не рука, и не нога,

И не лицо твое...

Вот уж правда. Что есть национальность? «Разве так зовут лицо и плечи, ноги, грудь и руки...» – это мой любимый   пастернаковский Шекспир так звучит. Просто и гениально. А мы никак прочитать не можем. Может быть, забываем про зоркое сердце?

P.S. Сейчас, уже во время войны, вспоминая эту замечательную театральную историю, я всё думаю о том, что, наверное, сама мало делала для того, чтобы другие не становились адом, чтобы отторжение не такого, как ты не стало мейнстримом, чтобы слово Krieg, вiйна, war, война, guerre не отражало реальность, а существовало только в историческом контексте, и разговаривали бы мы не языком снарядов, а языком любви, языком сердца. Уж тогда бы мы точно друг друга поняли. Но все-таки лучше поздно, чем никогда. Поэтому и пишу. Мало ли…

Майя Беленькая (Мюнхен)

Рисунки Дины Крайзлер

Читайте также:

1. С чего начинается театр. Журнал «Партнёр», № 8 / 2024. Автор М. Беленькая
2. Спектакль «Август» театра-студии «InterArt», Мюнхен. Журнал «Партнёр», № 6 / 2020. Автор М. Беленкая
3. Как живет и выживает русский театр в Германии. Журнал «Партнёр», № 8 / 2012. Автор Е. Мадлен
4. «Сокровенный театр» Геннадия и Артура Офенгейм. Журнал «Партнёр», № 1 / 2014. Автор Е. Лопушанская
5. Любите ли вы театр? Журнал «Партнёр», № 4 / 2012. Автор М. Плисс