Я стоял перед клеткой с обезьянами, как всегда, со смешанным чувством. С одной стороны, мне чудилась чья-то издевательская воля, создавшая пародию на род человеческий, с другой – меня трогали эти существа, не умеющие скрыть малейших своих хотений, тут же превращая их в поползновения к поступкам, потом в сами поступки.
