«РАДИ ДЕТЕЙ»

Так ответит практически каждый родитель на вопрос о причинах переезда в другую страну. Тем парадоксальнее выглядит действительность на самом деле.

Мы все приехали в новое, изначально совершенно отличное от нашего прежнего, общество. У каждого из нас были свои причины для отъезда, чаще всего они звучали примерно так: «Какое будущее ждет здесь моего ребенка? Что я могу ему дать? Подальше от войны и от армии (если это сын)» и т.д. Всё правильно и благородно. Все ради детей! Тогда почему? Почему

Этот перечень «почему» можно еще продолжить. Ответ же на него один — мы, взрослые, в своем большинстве не были готовы к эмиграции, а сейчас не можем или не хотим что-либо менять. Даже ради детей.

Уезжая из нашего общества, мы в один из чемоданов погрузили свою прошлую жизнь. И не только. Мы загрузили в него прошлую ментальность. В этом нет ничего плохого. Беда в том, что, распаковав этот чемодан первым, кто-то поставил его в красный угол и при каждом удобном и неудобном случае копается в нем. Как мы любим говорить о том, что «а вот там...», смакуя фразу, как конфетку! Напрочь забыв, что не так уж всё безоблачно там было на самом деле.

Память избирательна. И в каких-то случаях она отбрасывает всё плохое. И не стоило бы об этом сейчас говорить, если бы это касалось только каждого из нас. Но стоит остановиться на полуслове, если рядом с вами оказался ребенок. Ведь если он находится уже в определенном возрасте, то вправе заметить, что решение о переезде полностью принадлежит вам, даже если при этом он и давал свое согласие. Ответственность за принятое решение об эмиграции лежит полностью на нас, родителях!

Поспешу сразу же охладить пыл родителей, радующихся, что они тот чемодан с прошлым опытом «забыли» в аэропорту вылета. Попробую вас предостеречь, вернитесь пока не поздно, может быть, он еще дожидается вас в Бюро находок. Потому что человек без прошлого не может адекватно принимать будущее — у него нет точки отсчета и сравнения. И в таком случае воспитание ребенка не будет полноценным. В памяти ребенка всё равно останется, что он приехал в эту страну, а не родился здесь. Замалчивание же этого факта может привести к высокому внутреннему напряжению и без того достаточно нагруженной нервной системы ребенка-эмигранта (этим понятием объединяются все переселившиеся в другую страну люди, независимо от своего официального статуса).

Кроме того, замалчивание может привести к тому, что, не зная как строить контакты с окружающими, ребенок начнет их вообще избегать, так как будет воспринимать их как нечто враждебное и трудное для его внутреннего состояния. Назовем всё описанное первым типом отношения к эмиграции.

Ставка на скорейшую и полную ассимиляцию в новую среду с полным отказом от предшествующего опыта грозит превратить вашего ребенка в нечто подобное мальчику Каю из сказки «Снежная королева» — холодного и циничного, для которого все ваши родственники или друзья «оттуда» превратятся в людей второго сорта. Но при этом в нем может возникнуть раболепство перед всем немецким, он будет стремиться стать больше немцем, чем сами местные немцы. Им-то этого доказывать не надо, а вот вашим детям — приходится. Это назовем вторым типом отношения к эмиграции.

Дети проходят социализацию, т.е. вхождение в мир взрослых. А это само по себе непросто. Наши дети несут на себе двойную нагрузку. К процессу социализации добавляется процесс аккультурации — вживание в новое культурное пространство.

Поэтому от выбора форм и методов воспитания зависят психологические последствия для ставшего уже взрослым ребенка.

Если в семье отношения строятся в соответствии с первым описанным типом, у ребенка происходит полное непринятие новой культуры либо «зависание» между новой и старой культурами. В этом случае могут наблюдаться два момента, когда ребенок начинает культивировать в себе чувство превосходства над сверстниками, особенно детьми коренных немцев (они-де все такие дурные, они ничего не умеют и т.д.), либо ребенок, в силу своей любознательности и открытости, тянется к новой культуре и тогда родители становятся для него этаким камнем преткновения (они плохо или вообще не говорят по-немецки, не так одеваются, какие-то вообще не такие, как были раньше и т.д.). Ребенок начинает отстраняться. Ему очень трудно, с одной стороны, он любит родителей, с другой — он их стесняется.

В семьях, живущих по второму типу, внешне всё может выглядеть совершенно благополучно. Но дети растут. Круг их общения расширяется. Кто-то когда-то спросит, а откуда приехал ребенок, как жили его родители и т.д. Это только кажется, что информацию о том, что ты эмигрант, можно глубоко спрятать.

Для детской психики — это трудно усваиваемо, если до сих пор в семье вопрос происхождении постоянно замалчивался. Для психики взрослого человека — это может вылиться в кризис личности, связанный с самоидентификацией, т.е. ответом на вопрос: «кто Я?».

Самой рисковой категорией, по мнению психологов, являются подростки 14-18 лет. Кризис идентичности в этом возрасте у подростков-эмигрантов может по своим чертам напоминать тяжелое психическое заболевание — шизофрению. Происходит расщепление самосознания, подросток не может точно сказать, кто он, кем будет, любит ли вообще своих родителей. Он испытывает большие затруднения при определении своей этнической принадлежности.

Таким образом, если в какой-то трудный жизненный момент возникнет еще и этот вопрос, человек начнет невольно увязывать свои неприятности и с этим: «я чувствовал или знал, догадывался, что что-то здесь не так», «а кто я вообще, кем были и как жили мои предки» и т.д.

Крайне ошибочным и в первом, и во втором случае является авторитарное воспитание детей, при котором мнение ребенка либо не признается вообще, либо родители только делают вид, что прислушиваются к нему. Такой тип воспитания был общепризнан и принят в нашем прежнем обществе. Многие привезли его и сюда.

Именно поэтому у наших детей такая чудовищно низкая либо совершенно неадекватная самооценка. Они могут действовать только в «толпе», одного себя реализовать такой ребенок не может. А здесь, и об этом надо всегда помнить, общество индивидуалистов. (Я не возьмусь судить, какое лучше — в каждом есть свои положительные и отрицательные стороны).

И если ваш ребенок еще ни разу вам не сказал, что привезли вы его в новое общество с иным общественным строем, а хотите воспитывать его по-старому, чтобы он был такими же как вы, то будьте готовы к тому, что он это сделает и будет прав.

Совершенно правильно поступают те родители, которые сами настроены на интеграцию. Интеграция ни в коем случае не подразумевает под собой отказ от привычной системы ценностей, она просто открывает человеку возможность для осознания разности наших (немецкой и русской) культур, принятия этого факта, активного включения в новую жизнь и новые отношения.

Семьи, нацеленные на поддержку широких отношений и с немецким, и с русским окружением, являются самыми продуктивными в социализации ребенка, помогают ему выработать установку на возможность сочетания в себе разных культур, стать пластичными в поведении.

У меня далеко неоднозначное отношение ко многим, выросшим в последнее время, как грибы после дождя, русским детским обществам. Я не против таких обществ, я только против одностороннего развития ребенка.

Очень похвально, если родители стремятся приобщить детей к своей культуре. Но проблема возникает тогда, когда поддержание всего «русского» становится главной целью и родителей, и руководителей таких обществ. Решившись на «консервацию национальных традиций» как основного метода воспитания ребенка, родителям нужно быть готовым к очень высокой плате — получению в результате ребенка-изгоя в новом обществе.

Я за то, чтобы ребенок знал язык и традиции своих предков, умел готовить национальные блюда и петь близкие душе песни. В компании русскоговорящих родственников или сверстников чувствовал себя комфортно, но при этом не сжимался в комок, попадая в немецкую компанию, и чувствовал в ней себя уверенно и свободно.

Поэтому я вижу задачу в том, чтобы рационально совместить социализацию (т.е. взросление) ребенка в двух культурах. Этим вы окажете не только ему неоценимую услугу на будущее, но и поможете себе. Водя ребенка не только в русские, но и в немецкие кружки или секции, поощряя дружбу ребенка с немецкими детьми, приглашая их на детские праздники или принимая участие вместе с другими родителями в школьных мероприятиях, вы таким образом и для себя потихоньку раздвигаете эти безумно тяжелые «ворота» новой жизни и общества.

Только от нас, родителей, и задач, которые мы ставим во главу угла воспитания, зависит, чтобы поколение привезенных нами детей не стало потерянным поколением. И когда перед вашим ребенком встанет вопрос «Кто Я?» (поверьте, он обязательно встанет), он сможет спокойно себе и всем ответить: «Я немец, русского (немецкого, еврейского, армянского, украинского и т.д.) происхождения», не испытывая при этом внутреннего дискомфорта.

Проживание в иммиграции всегда связано с невротизацией личности, но для одних это — дорога в болезнь, депрессию, деморализацию, для других — повод для удвоенной работы, для третьих — выход на новый уровень отношений с самим собой и с окружением.

И никогда не поздно начинать. Поговорите со своими детьми, если вам трудно в этой новой жизни, а дети подходящего возраста. Не скрывайте от них своих проблем, потому что, может быть, тогда они посмотрят на вас другими глазами, попытаются понять ваши трудности и опасения, поделиться своими. Как поется в нашей доброй детской песенке: «вместе весело шагать...», и добавлю и легче, если груз проблем мы делим пополам. И вот тогда уже с полным правом вы скажете себе: «Я здесь ради детей!»

Надежда Агаркова (Штутгарт)